— Потому что во всех остальных случаях я рисковал задеть друга, — ответил я всё тем же ровным тоном. — Только голова нападающего возвышалась над обоими телами.

— Вы готовы подтвердить свои слова и повторить показания под артефакт определения правды? — спросил дознаватель.

— Готов, — ответил я.

После этого последовало ещё несколько уточняющих вопросов, которые не заняли много времени. Через десять-пятнадцать минут меня сопроводили в одиночную камеру. Рядом шёл и Путилин. Он зашёл вместе со мною в камеру и сказал следующее:

— Виктор, хочу, чтобы ты понимал, академия учит боевых магов. Эти люди в обычных бытовых условиях способны наворотить кучу дел. Как ты думаешь, почему этого не происходит? — он внимательно смотрел на меня, но я молчал, ожидая, что скажет он, и Аркадий Иванович сдался. — Каждый маг должен уметь пользоваться своими силами. То, что мы имеем право применять против демонов, мы не можем применять против людей, понимаешь? Иначе наступит хаос. Пока подумай над моими словами, я к тебе ещё зайду. А пока пойду к твоим друзьям.

Дверь закрылась, и я остался один в кромешной тьме.

Эммануэль Фламель покачивался на кресле качалке возле своего любимого камина, изредка притрагиваясь к бокалу красного вина, стоящему на столике рядом. Погода менялась, он точно чувствовал это своими старыми костями, укрытыми пледом в бежевую клетку.

Он вообще любил тёплые тона. Бежевый, апельсиновый, жёлтый, неяркий красный. Огонь идеально вписывался в его интерьер, поэтому камин был обречён находиться у Фламеля дома.

Глава гильдии алхимиков предвкушал, что совсем скоро Игорь Жердев окажется в его лапах. Тот самый Игорь Жердев, который оказался лучшим алхимиком за последние лет двести, утерев нос даже самому Фламелю, но при этом отказывался не только вступать в гильдию, но и вообще работать на неё. Хотя брать сторонние заказы, связанные с гильдией, не гнушался.

Его поведение было странным и нелогичным. Его нельзя было подкупить деньгами, ему было плевать на женщин, хотя каких только ему не подсовывали. Но ему было всё равно, хоть суккуба на него ищи. А ещё и закон не нарушал, поэтому ни с каких сторон к нему подступиться не получалось.

И тут вдруг эта скорлупа скорпииды. Нет, она сама по себе очень ценная. И сторонний заказ — очень вовремя. Но, если эта скорлупа позволит заневолить Жердева, это будет просто невероятно. Такой алхимик даст гильдии то, что никто пока не может, процветание на долгие-долгие годы. Да, за счёт его таланта, но Эммануэль в этом смысле был совершенно прагматичным человеком.

Он сделал ещё глоток вина, поставил бокал на столик и качнулся в кресле. Оно ушло назад, затем вперёд, затем снова назад, и вдруг… застыло.

Фламель сделал движение вперёд, полагая, что кресло могло за что-то зацепиться, но оно не сдвинулось с места. А когда старый алхимик хотел глянуть, что держит его кресло, шею вдруг обожгло ледяным металлом.

— А? — прохрипел Эммануэль. — Что происходит?

— Это ты мне объясни, старый ты чудила, — донёсся до его уха знакомый голос, только говорящий шёпотом. — Что происходит?

— Фридрих? — тон Фламеля заледенел. — Что вы делаете?

Шпейер отпустил кресло, и оно качнулось вперёд, но сын генерала не убрал лезвие кортика, замершее чуть выше кадыка. Отчего Фламелю уже самому пришлось упираться ногами в пол, чтобы откинуться и не перерезать себе горло случайно.

— Ты мне, старый ты мешок лягушек, что говорил? Что это алхимик-одиночка, которого будет легко взять? — Фридрих говорил шёпотом, но от ярости периодически срывался на рык. — Ты мне сказал, что он — лох, каких мало? Я там семерых оставил, понимаешь? Семерых!

— Остыньте, молодой человек, — сурово и немного презрительно проговорил Фламель. — Я вам дал лишь наводку на человека и сказал, что у него надо взять. Весь остальной план был ваш собственный, как и разведка. Если вы хотите обвинить меня в том, что сами облажались, то этому не бывать!

— Там такая система охраны! — рявкнул Шпейер, едва не поцарапав кожу на шее Эммануэля клинком. — И ваши хвалёные артефакторы её не смогли взломать! И ещё отморозки какие-то там были, которые просто положили моих людей, как новичков!

— Стоп! — рявкнул Фламель. — Я буду говорить с вами только в том случае, если вы уберёте свой перочинный ножичек, — Фридрих втянул воздух ноздрями, отчего те раздулись весьма широко, но лезвие всё-таки убрал. — Так вот, вы моих людей взяли, сообщив им о том, что на лаборатории есть какая-то система защиты. Они сталкивались со многим, но с этим, видимо, нет. Второе, именно ваша разведка оказалась не осведомлена по поводу каких-то бойцов в доме. Я повторю свой вопрос: ко мне какие претензии?! Ко мне-то вы как-то проникли, несмотря на охрану! Так что давайте не распускать сопли! У меня нечем их подтирать. Если уж на то пошло, то это я вам плачу, и я должен спрашивать, почему вы облажались! Скорлупа где?!