– …

АРТУР?!?

– ...и потом на перекладных добрался до Верхнего Тудыма. Вот такое путешествие от Столицы в вашу глушь. Почему не блиц-порталом? Потому что не хочу! Хочу ездить на лошадях! Плавать на пароходах! Летать на демонах! Кататься в прокуренных плацкартах!.. Ладно, с плацкартами это я перегнул, пожалуй. Но! Я хочу жить, Фигаро, понимаете? Жить! Ух, как же это здорово: вновь обрести живое человеческое тело!

Артур-Зигфрид Медичи, он же Мерлин Первый, основатель Классической школы колдовства, председатель Верховного Совета Белой Башни, глава Колдовского Квадриптиха и прочая и прочая сидел в кресле напротив письменного стола, пил сок из высокого стакана, курил сигару и, оживлённо жестикулируя, без умолку болтал, точно легкомысленная вдовушка на светском рауте. Плащ колдуна сам собой приземлился на хмуро скрипнувший скелет-деревяшку, туда же, на белёную черепушку аккуратно спланировала шляпа, а на полу непонятно откуда организовалась целая кипа дорожных чемоданов: дорогих кожаных пузанов с позолоченными ручками, кодовыми механическими замочками и защитными печатями – от воров, от сглаза и от колдовского досмотра. Хотя Фигаро и так знал, что там внутри: носки, книги, кошельки с золотом, шоколадные батончики и куча запрещённой алхимии: яды, взрывчатка и немного по мелочи.

– А вы, Фигаро, отменную комнату сняли, я вам скажу! Шикарную! Просто закачаешься! И морг, и операционная, и кабинет, и спальня – класс! Беру назад всё, что я говорил о вашем вкусе, точнее, о полном отсутствии у вас такового. Я прямо как в Башне себя чувствую; всё такое родное, уютное... Вот только с освещением тут плохо. Я люблю, чтобы ярко. Сейчас... – Артур, дирижируя указательными пальцами, принялся зажигать под потолком колдовские огни, льющие мягкое сияние похожее на солнечное. – Вот. Так-то лучше. Осенью и зимой человеку не хватает, в первую очередь, света. Отсюда хандра, нервические расстройства и бледная немочь. Это во-первых. Во-вторых, человеку в такую погоду не хватает хорошей компании. Поэтому я решил направиться к вам сразу по прибытии. Ну и, разумеется, не мог же я завалиться в гости с пустыми руками! У меня тут гостинцы из Башни: вот вино – пятьсот лет выдержки, между прочим – вот консервы: мясо омаров, лосось и, кажется, какой-то осьминог, тут коробки с печеньем, а в этих жестянках табак – вы такого точно не пробовали... Ну-ка, уберите на столе... Хотя стоп, лучше я сам. – Колдун взмахнул рукавом (под плащом у Артура оказался зелёный камзол с кучей маленьких и больших кармашков; было совершенно невозможно определить, снял ли его Зигфрид-Медичи с мёртвого лесоруба, приваленного сосной, или это последний писк моды от мадам Воронцовой) и все книги и бумаги следователя, поднявшись в воздух, аккуратно сложились в стопку на полке в углу. – Да, так гораздо лучше... Ну, тащите посуду, чего ждёте? Или мне её из воздуха делать?

– И сделаете. Ничего с вами не случится, не перенапряжётесь. Вы же Мерлин Первый – чай не хвост собачий! А то я так и не понял, где Юск держит посуду. Ну, то есть, по логике, где-то на кухне, но мне сейчас вот совсем неохота её искать. Хочу выпить. Хочу курить! И не хочу никуда идти и ни о чём думать. – Следователь схватился за голову. – У меня башка раскалывается, хандра, работа эта дурацкая, и тут вы как снег на голову. Ну, нет, всё, на сегодня приём окончен. Наливайте! И объясните на милость, какого чёрта вы выглядите на пятьдесят лет? Вы что, не могли сделать себе тело двадцатилетнего?

– Мог бы. – Мерлин хлопнул пробкой, тут же соткав из пустоты пару великолепных бокалов тончайшего стекла. – Но не стал, и тому есть причины. Во-первых, – в бокалы, булькая, полилась густая, тёмная, почти чёрная жидкость – эфирный каркас тела окончательно формируется как раз к пятидесяти годам. Для колдунов это возраст расцвета. А во-вторых... Ну не чувствую я себя на двадцать, Фигаро! Не чувствую, и не хочу опять становиться безбородым хлыщом! А то будет как в той сказке... ну, вы, наверное, помните...

– Вот идёт молодой дурак, – процитировал следователь, принимая из рук Артура бокал. – Не сумел он прожить жизнь с толком, и решил начать жить сначала... М-м-м-м, а запах хорош. Это Мерло?

– Ну-у-у-у... Сложно сказать. Этот виноград, однозначно был потомком нынешнего сорта Мерло, тут вы угадали. Но он давно исчез с лица земли: селекция и естественные мутации плюс изменения климата. Когда мы с вами допьём эти бутылки, то больше такого вина не будет никогда.

– Ну и шут с ним. – Фигаро пожал плечами, ещё раз понюхал вино, пригубил тёмную жидкость, покатал на языке и проглотил. – Сегодняшний день тоже никогда уже не настанет, что ж с того?.. И да: пил я вина и получше, чем ваше пятисотлетнее. Суховато, чересчур терпкое, как по мне, да и послевкусие бледновато.

Артур захохотал.

Древний колдун трясся от хохота так, что умудрился пролить немного «уникального пятисотлетнего» себе на камзол. Он кряхтел, перхал и хрюкал, то успокаиваясь, то вновь срываясь на смех, колотил ладонью по столешнице и даже, кажется, икал.

– Мда, – сказал он, наконец, – мда. Я тут драматизирую, а он... на электричке едет... Па-ха-ха-ха!.. Так, стоп, собраться, собраться... Всё, молчу, всё, я спокоен... Но на самом деле это хорошо, что на вас не действуют подобные вещи. Сегодня вы прониклись историей вина, а завтра уже лопаете государственную пропаганду, да так, что за ушами трещит. Правильно, Фигаро, правильно! К дьяволу все эти «последние», «уникальные» и «неповторимые» штуки! Неповторима только человеческая жизнь; всё остальное – пыль под ногами! Выпьем!

Они чокнулись и выпили. Следователь достал из банки кусок нежно-розового мяса – прямо пальцами, и отправил его себе в рот.

– Хорофо-о-о-о! Фкуфная фткуа! Куда луффе фашего фина!.. М-м-м... Хотя, на самом деле, вино неплохое. Это я просто в винах не особо разбираюсь; мне ближе коньяк... А как вы вообще меня... А-а-а-а, точно – кольцо. Орб-то свой вы, небось, с той стороны Луны почуете... А вот признайтесь: вы в курсе, что я делаю в Верхнем Тудыме? Наводили справки?

– Представьте себе, нет. – Артур ухмыльнулся. – Не забывайте, что именно я был автором протоколов безопасности Особого Отдела. Так что нет, не рискнул. Я поступил проще: позвонил вашему куратору и попросил посвятить меня в детали вашего расследования.

– О! И что он сказал?

– Ноктус? Он сказал: «вот пускай Фигаро вас и посвящает, а вы его развеселите, потому что у него осенняя хандра». Так что валяйте, посвящайте.

– Обязательно. Но потом. Сейчас мне не до работы. Сейчас я хочу... Хочу ничего не делать! Хочу...

– Вы всегда хотите ничего не делать.

– ...хочу понять, как вам так быстро удалось найти себе новое тело, в конце концов! Чуть больше года – и вот вы сидите здесь, передо мной живой, в настоящем теле!

– Го-о-о-о-ода? – Мерлин презрительно вытянул губы в трубочку и открыл одну из жестянок с табаком. – Какой, к чёрту, год. Вырастить гомункула из кусочка моей плоти – а их я в своё время спрятал в морозильниках Башни немало – это, максимум, неделя. Особенно если добавить алхимических присадок для ускорения процесса. Ну а перенос сознания в структурно неповреждённой ауре – процесс уже отработанный. Поверьте: запрыгнуть в Орб куда сложнее, чем в живое человеческое тело. Так что на всё про всё у нас с Морганой ушло, примерно, дней десять.