Лупибей подал знак, и Спруты подвели к настилу несколько дрожавших от страха Колюшек и Бобырей.

– Эти изменники,- указал на них Лупибей,- обвиняютнся в том, что подбивали слуг бежать из замка.

Он повернулся к Спрутам:

– Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы каждый, кто ступит на него, сразу же падал в котел. А потом бросьте туда изменников.

Спруты захлопотали у настила.

– Готово!

Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.

– Трус! Подлый предатель!

Толпа качнулась, повернулась на крик. В одном из боконвые коридоров стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.

– Ты?!
– Спрут побелел, потом пожелтел.
– Но ведь ты...

– Убит, хочешь сказать?
– язвительно спросил царенвич.- Но ты ошибся, рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!

– Сынок!
– радостно заголосил Великий Треххвост.
– Как я рад! Ты один можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как же ты спасся?

– О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи схватить Лупибея, как предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.

– Врешь!
– затопал щупальцами Спрут.- Я сражался до последней возможности. У меня боевое ранение!
– Он тыкал щупальцем в перевязанный глаз.- А вот где был ты? Как ты спасся?
– уцелевший глаз сверлил царевича.- Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!

Владыка растерянно посмотрел на Капельку.

– Я не могу арестовать своего сына...

– Какой он тебе сын!
– презрительно махнул щупальцем Спрут.

– Молчи!
– рявкнул Великий Треххвост так, что все вздрогнули.- Еще слово - и я прикажу схватить тебя! И он взволнованно присвистнул.

– Меня схватить?
– расхохотался начальник стражи.- Как бы не так! Стража подчиняется только мне! А твоему пособнику, которого ты именуешь сыном, не удастся захвантить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!

– Как... как ты смеешь!
– захлебнулся от ярости владыка.- Взять его! Связать! Бросить в подземелье!

Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который презрительно отвернулся от своего повелинтеля. Толпа в испуге замерла, глядя на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь разнести ее вдребезги.

– Ну, давай, давай,- ухмыльнулся Спрут, косясь на ненго.- Выйди, покажись, каков ты есть.

Но владыка, наводивший страх одним своим видом, занстыл в нерешительности. Это показалось толпе очень страннным. Зато Лупибей, выглядевший рядом с чудищем маленьнким рачком, важно надулся.

– Поняли, кто настоящий владыка моря?
– обратился он к толпе.- Это я, великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит - ну и пусть сидит. Я буду показывать его всем, пусть видят, насколько я силен, что данже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!

Он повернулся к царевичу.

– А этого... бросьте в котел.

– Попробуйте!
– Капелька выхватил саблю.- Ну-ка, кто из твоих верных слуг покажет свою храбрость?

Лупибей, позеленев, несколько мгновений смотрел на него. Потом почти неслышно отдал приказание Лапшевникам.

Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для обнлавы.

– Беги!
– закричали в толпе.- От сети не спасешься... Но Капелька не стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и взмахнул саблей. Завизжав, тот кинулся наутек. Но тут же на Капельку набросились стоявшие рядом Осьминоги. Другие подтащили сеть и накрыли копошащийся клубок. Осьминоги отпрянули в стороны. Царевич остался лежать ненподвижно. Потом он зашевелился и сел. Осьминоги торопливо выползали из-под сети, пугливо оглядываясь на царевича. Канпелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.

– Ага, попался Г

– Победа, ур-ра!

– Нет, - сказал царевич.
– Рано празднуете победу! Друнзья, ко мне, на помощь!

– Я здесь?
– ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре Смешинку.

В толпе пронесся радостный гул приветствий. "Смешинка, Смешинка вернулась!"

– Я здесь!
– и в следующем коридоре появился Звездончет-Клоун с Сабирой.

– Я здесь!
– вырос Каппа.

– Я здесь, не трусь!
– заорал Храбрый Ерш, размахивая двумя гимнотидами.