Ей отчаянно захотелось увидеть их, своих мальчика и девочку, взять на руки, прижать к груди, и напророченный год ожидания вдруг показался ей очень долгим сроком. А ведь до разговора с ясноокой Алисия не ощущала себя созревшей для материнства. Все изменилось за секунду.

— Пойдем, — обнял ее Илриан. — От бесед дети не рождаются.

Их дом, деревянный, с террасой на каждом из двух этажей, с большими окнами и мансардной крышей, был надет на стволы четырех осин. От первого этажа отходил веревочный мостик. Над крышей колыхались зеленые шапки древесных крон. На крыльцо вела широкая винтовая лестница с перилами.

Обычно в комнатах царил полумрак, но сейчас солнце заглядывало в окна и весь дом был пронизан косыми закатными лучами. По стенам будто разлили золотую краску.

С любовью во взгляде Илриан опустил невесту на кровать и принялся раздевать ее дрожащими пальцами, словно разворачивая долгожданный подарок. От страсти и нетерпения его заметно потряхивало. С каждой секундой огонь в глазах эльфа разгорался ярче, пока полностью не поглотил небесную синеву радужки. Теперь его глаза были как у человеческих колдунов — пылали факелами.

Покончив с одеждой Алисии, Илриан взялся за свою и вскоре, обнаженный, накрыл невесту собой. Миг единения был упоителен. Соприкоснувшись голыми телами, они оба застонали и сплелись в объятии.

Алисия стыдливо развела бедра, но любимый пока только целовал ее. Губы, закрытые веки, белое выгнутое горло. Его пальцы зарывались в огонь ее распущенных волос. Его собственные волосы, белые, как снег, были заплетены в косу. Когда невеста погладила острые кончики его ушей, он замер на ней и затрепетал.

Илриан не торопился. Спешить было некуда, и он откровенно наслаждался каждым мгновением их первой близости. Тем, как разгорается в Алисии страсть, как сбивается ее дыхание, как она льнет к нему все жарче, все теснее, цепляясь пальцами за его плечи и сжимая его своими бедрами. Наслаждался ее робкими стонами и дрожью ресниц, ее полными белыми грудями в своих ладонях и курчавым кустиком золота в паху.

Посчитав, что время пришло, Илриан прижал Алисию к себе крепче и аккуратно толкнулся внутрь. Миг ее девственное тело сопротивлялось вторжению, а потом раскрылось и впустило его. Он оказался в сладких тисках. На него обрушилась такая бездна удовольствия, что первые секунды Илриан боялся двигаться и даже не чувствовал, как ногти Алисии вонзились ему в спину. Но вот постепенно алая пелена рассеялась, и к нему вернулось ощущение реальности. На пушистых ресницах его молодой жены дрожали слезы.

— Больно? — спросил он, извиняясь всем своим видом.

Алисия мотнула головой.

Прежде чем качнуть бедрами, Илриан взял ее руку и жадно присосался губами к горящей метке. Позабыв о боли, избранница выгнулась под ним и протяжно застонала. Ее глаза закатились, рот распахнулся. Теперь Илриан мог брать Алисию не боясь. Она вся отдалась его любви, а он жадно ласкал ее метку, скользил по ней языком, прихватывал кожу губами, целовал и покусывал золотистые завитки, пока любимая не забилась в экстазе, ритмично сжимая его в себе.

Его собственная метка на лобке тоже пульсировала наслаждением. Оргазм зарождался сразу в двух местах. Два сладких огненных смерча росли, пока не слились воедино, спалив Илриана дотла. Он закричал. И упал на любимую. В ее ласковые объятия.