П а в е л. Что вы, я пошутил. Но мы, разумеется, заплатим. Работа есть работа. Нам придется много с вами сделать в этой глухомани. Скажу по секрету: хочу вас взять в геологическую партию.

З о т е й смотрит на Е л е н у, хочет что-то сказать, но не решается. Уходит.

Что-то с ним происходит. Тебе не кажется?

Е л е н а. Не бери его с собой в тайгу. Умоляю.

П а в е л (смеется). Ты стала суеверной. Кроме Зотея, никто тут ничего не знает. Я принесу тебе такие цветы…

Е л е н а. Я не доверяю ему.

П а в е л. Но ты же сама меня убеждала, что он не виноват.

Е л е н а. Убеждала. И все-таки не верю.

П а в е л. Но почему?

Е л е н а. Тебе ничего не говорит исчезновение Прасковьи?

П а в е л. Как-то я мало думал о ней.

Е л е н а. Сегодня я ее видела здесь, с Зотеем.

П а в е л. Какая ты мнительная. Прасковья самая обыкновенная баба. Торгует самогонкой. Ну, а Зотей любит выпить. Он только с виду мрачный.

Е л е н а. Тревожно мне за тебя.

П а в е л. Потому что расстаемся. Когда ты уходила, мне тоже было не по себе. Вдруг, думаю, царь лесной тебя уведет в свой терем. Я вернусь из тайги и принесу тебе ключик от твоей… от нашей дороги.

Е л е н а. Ты видел Ларису?

П а в е л. Да. Зачем она здесь?

Е л е н а. Надо помочь ей. Что-то у них не клеится с Гладких.

П а в е л. Помочь? Но ведь это же она подняла сыр-бор. И Свиридов здесь…

Е л е н а. Кажется, они.

П а в е л. Уйдем.

Уходят. Появляются Г л а д к и х и Л а р и с а.

Л а р и с а. Я отправила Свиридова назад.

Г л а д к и х поражен.

Пожалуйста, прости. Это я заставила тебя. Я не верила Елене. И вот… приходится расплачиваться. Елена должна быть здесь. Она сильная, настойчивая.

Г л а д к и х. Интересно, кто писал письма?

Л а р и с а. Завистник. О, милый, зависть — это ржавчина, проедает железо. А Елене завидуют многие.

Г л а д к и х. А вы?

Л а р и с а. Немножко. Мне бы тоже хотелось что-нибудь сделать доброе, полезное. Как вырвался на природу — тебя не узнать. С Кленовым в тайгу собираешься? Счастливый! Ах, если бы ты взял меня с собой!.. Нет, нет, я знаю, мне надо уехать… Ну, не молчи же! Скажи что-нибудь…

Г л а д к и х. Я любил вас.

Л а р и с а. «Любил»! Ты любишь меня и сейчас.

Г л а д к и х. Нет, Лариса Ивановна.

Л а р и с а. А я люблю тебя! Да! Люблю! Я даже говорила об этом Елене! Я жить без тебя не могу! Ты все для меня! Жизнь, свет, солнце!..

Г л а д к и х. Соломинка… Для вас ничего нет святого. Ни в дружбе, ни в любви. Вы можете покаяться, унизиться, взять свои слова обратно или произнести их шиворот-навыворот и не покраснеть при этом.

Л а р и с а. Значит, это все? Это все, Степан?

Г л а д к и х. Вы поставили меня в дурацкое положение перед Свиридовым, перед Пугачевой, поссорили с Павлом. Да, я был всего лишь сытым индюком, которого вы пробовали оседлать… как ведьма месяц. (Невесело усмехнувшись.) Ведьмы, оказывается, бывают очень привлекательными в молодости.

Л а р и с а. Как с вами скучно, Гладких. Вы кончите вашу карьеру простым лесорубом. Я не любила вас. Но пыталась полюбить. Я думала, вы можете любить сильно, страстно, самозабвенно, не анализируя и не разбираясь отчего и почему. Просто любить.

Г л а д к и х. Просто? Просто ничего не бывает, Лариса Ивановна. Нам казалось, просто разрушить любовь. Любовь Елены и Павла. А она выстояла. Она смеется нам в лицо и говорит: «Какие же вы дураки! Любовь непобедима!»

Л а р и с а. Вы завидуете им?

Г л а д к и х. Да. Очень.

З о т е й вводит П р а с к о в ь ю. Появляются Л е н я и В е р к а, П а в е л и Е л е н а.

П р а с к о в ь я. Люди добрые! Люди добрые, пособите!

Г л а д к и х. В чем дело?

П р а с к о в ь я. Деньги просил на водку, я отказала, вот и озлился.

З о т е й. Леонид, возьми дубинку и карауль.

П р а с к о в ь я (к Гладких). Уйми, начальник, этого пьянчужку!

В е р к а. Неправда! Батя больше не пьет!

П р а с к о в ь я. Знаем, как не пьет! Прощелыга он! На каждом перекрестке четвертинку клянчит! На всю округу известный пропойца! И тебе не батя он! Чужой человек!

З о т е й. Мели, Емеля, твоя неделя. Верка моя кровная, и никто твоей небылице не поверит.