С т е п а н и д а. И этот твой?..

С а н я. Вы… не смейтесь, мама… Какая же вы, ей-богу… Еще при людях. (Убежала в дом.)

Я р е м ч у к. Ну, что ты от нее хочешь! Значит, влюбилась. Валерий — парень работящий. Хороший.

С т е п а н и д а. Я не говорю, что плохой. Написать бы могла. Не заслужила я у детей, чтобы таились от меня.

Я р е м ч у к. Твоя правда. Однако… у молодежи есть свои тайны.

С т е п а н и д а. «Однако», «однако»… Где однако, там бывает всяко. Я своих без «однако» до ума довела. Сама, без отца на ноги поставила. И алиментов не взяла ни копейки. Может, Санька забыла об этом? Два месяца матери дома не было, и уже, видишь, сюрприз: какие-то трегубы свалились на мою голову.

Я р е м ч у к. Ну, и характерец у тебя.

С т е п а н и д а. Какой был, с таким и похоронят. Сызмальства приучала детей, чтоб ни шагу без матери.

Я р е м ч у к. Степанида… О наших заводских новостях не знаешь? Не писал тебе сын? Директор новый у нас.

С т е п а н и д а. Уж не новость ли! Еще при мне старый на пенсию ушел, товарища Рогулю назначили.

Я р е м ч у к. Да ты и в самом деле ничего не знаешь? Не повезло Рогуле, не усидел в директорском кресле.

С т е п а н и д а. Да ну? А почему так?

Я р е м ч у к. А потому, что трус и деляга. Пока добивался Рогуля высокой должности, рыл под старого директора яму, так всюду доказывал, что в литейном цехе немедленная реконструкция нужна позарез. А директором заделался — и сразу в кусты.

С т е п а н и д а. А новый директор что ж? Рискует? Берется за ваш цех? Не испугался?

Я р е м ч у к. Не из тех, что пугаются. (Достает из кармана газету, но не дает Степаниде.)

Пауза.

Ты не того… не принимай близко к сердцу.

С т е п а н и д а. Ну и чудак! А с чего б это я к сердцу принимала? Не все ли мне равно, кто директор? На мою фабрику-кухню начальство не часто заглядывает…

С а н я (выходя из дому). Я вам уже, мама, и постельку постелила. Отдохнете?

Слышен свист.

А-у… а-у… (Матери.) Валерий свистит.

С т е п а н и д а. Чего это он тебя… как собаку?

С а н я. Теперь мода такая…

Слышен свист.

С т е п а н и д а (дает Сане расческу). Причешись. Эх ты, невеста!

С а н я. Так ветер ведь, мама…

С т е п а н и д а. В голове у тебя ветер… (Яремчуку.) Пошли, Пантелеймон, поглядим, что это там за квартира с компаньоном.

Идут в дом.

В а л е р и й (въезжает на мотоцикле). Фу! Запарился. (Целует Саню.)

С а н я. Тише… (Показывает на дверь.)

В а л е р и й. Приехала?

С а н я. Угу… Только что встретила на вокзале.

В а л е р и й. Говорила ты ей обо мне?

С а н я. Угу…

В а л е р и й. Что-то ты угукаешь пессимистически. Наверное, ей не подходит моя кандидатура?

С а н я. Сердится, что с ней не посоветовалась.

В а л е р и й. Зайти мне к ней?

С а н я. Н-не знаю.

В а л е р и й. Ясно. Бойкот. Мудрецы всех эпох ломали себе голову над формулой: что такое счастье?

С а н я. И что же они решили?

В а л е р и й. Счастье — это прежде всего существование влюбленной пары без родственников. Я присоединяюсь полностью.

С а н я. Не смей так про маму!

В а л е р и й. Шучу. Наверно, ругались ребята, что я не поехал с ними за шлаком? Завтра до поздней ночи буду возить… Понимаешь, никак не мог: попалась одна «левая» работка.

С а н я. Что за «левая» работка?

В а л е р и й. Да одному человечку помог на даче колючую ограду установить.

С а н я. Как ты можешь, Валера? Зачем это тебе?

В а л е р и й. Еще и спрашивает… Для денег! Должен я или нет до весны расплатиться с долгами?

С а н я. Что за таинственные долги?

В а л е р и й. Мы ведь условились, кажется?

С а н я. Не сердись. Больше не буду расспрашивать. А все-таки эти твои… «левые» работки… Как-то не вяжется… О вашей бригаде и в газете, и по радио…

В а л е р и й. Сам знаю, что не вяжется.

Пауза.