Шрифт:
Я р е м ч у к. Месяцев на восемь.
Вбегает И в а с ь.
Л е о н и д. Прости-прощай, прогрессивочка! Загораем, ребята!
Ж а н н а. Слыхал, Черешня? Есть приказ: реконструкция!
И в а с ь. Ну-у? Кабальеро! Начинается романтическая жизнь!
Л е о н и д. Ничего себе романтика… На голой зарплате.
С е м е н. А чего ты испугался? Разве все счастье в рубле?
И в а с ь. Верно, Семен.
В а л е р и й. Что верно? Не забывай, Черешня, что не все в цехе композиторы и не все получают гонорары, как ты.
И в а с ь. Я на свои композиторские гонорары еще лист нотной бумаги купить не могу. Все, что есть, — на формовке заработал.
В о в а. Дело серьезное. Надо помозговать.
С е м е н. А чего там мозговать? Приказ есть приказ.
Я р е м ч у к. Нет, Семен. Здесь по военному уставу не выйдет. Есть в цехе сознательные ребята, а есть и такие, что с ними не раз придется поговорить. Объяснить надо, что всем будет обеспечен средний заработок. А закончим реконструкцию — тогда намного повысятся заработки.
Л е о н и д. Это когда еще будет!
В а л е р и й (Коле). Пропала, Микола, твоя сберкнижка. (Молодежи.) Он ведь на моторную лодку собирает…
Л е о н и д. Это такой, что и без премиальных сэкономит. Пива не пьет, папирос не покупает… А этого (показывает на Ивася) маменька подкормит на фабрике-кухне. (Жанне.) Не топай ножкой. У меня мать-инвалидка и две сестренки на иждивении…
Ж а н н а. Так что же ты? Может, с завода сбежишь?
Л е о н и д. При чем тут я? Другие могут изменить адрес. (Закуривает.)
К о л я. Друзья мои!.. (Леониду.) Дай закурить…
Л е о н и д. Видели Плюшкина? (Дает папиросу.)
К о л я. Сколько в цехе передовиков? Одна наша бригада? А надо поднять всю молодежь. Вот у Семена на блоках или новички или горлохваты…
С е м е н. Волков бояться — в лес не ходить. А я волков не боюсь. Я в лесах на границе служил.
Я р е м ч у к. Доброе слово сказал.
С е м е н. Новичков и горлохватов беру на себя.
И в а с ь. Дай пять! (Пожимает руку Семену.)
Я р е м ч у к. А ты, Трегуб, почему скис?
В а л е р и й. А что ж? Танцевать мне прикажете? Радость великая… Только начали соревноваться за почетное звание, и на тебе — садись на дно без металла.
И в а с ь. А может, тебе, Валера, рубля стало жаль? Да неужели этот «рупь» на дороге нам станет? Неужели мы, как паршивые обыватели, будем делать из него божество?
К о л я. Опять фразы? А что нам делать конкретно?
Ж а н н а. Надо быть там, где труднее всего.
И в а с ь. А труднее всего сейчас будет там, где самые меньшие заработки. И когда все увидят… Когда все нам поверят, что мы… те, которые в цехе больше всех зарабатывали, не дрожим над копейкой…
С е м е н. Правильно! Когда перед боем передние бодро поют, так и задним не страшно.
С а н я (с балкона). Ребятки!.. Жанна!.. Поехали на футбол?
Ж а н н а. Какой там футбол! В общежитие надо, к ребятам.
В о в а. А я думаю, они все на футболе.
Ж а н н а. Возможно… Тогда — на стадион? (Ивасю.) А ты, бригадир?
И в а с ь. Я попозже приду, в общежитие. У меня урок музыки. (Кричит.) Саня! Вынеси ноты. В синей папке. На тумбочке.
В а л е р и й (Сане). Мы тебя ждем на шоссе!
Ж а н н а. До свиданья, Степанида Гавриловна!
Все, кроме И в а с я и Я р е м ч у к а, уходят со сцены. Из дому выходят С а н я с нотами под мышкой и С т е п а н и д а.
С а н я (отдает брату ноты). Эти?
И в а с ь. Сестричка! Ты — гений.
С т е п а н и д а. А для чего тебе ноты на стадионе?
И в а с ь. Так я ведь не на футбол. У нас новая преподавательница в вечерней консерватории. Очень симпатичная. Бескаравайная. Так я к ней, домой.
С т е п а н и д а. Бескаравайная?!
И в а с ь. Ага. Нового директора жена… (Целует мать.) Я скоро вернусь… Пошли, Саня!
И в а с ь и С а н я выбегают.