Через десять минут Сергей, быстро взбежав по ступенькам, толкнул тяжелую дверь. Затем также бегом — на второй этаж. В коридорах стояла осуждающая, как ему казалось, тишина. Когда он вошел в учительскую, все подняли головы.

— Здравствуйте. Мне бы Галину Петровну.

Но уже женщина, смотревшая почему-то чуть удивленно, протягивала руку:

— Сергей Олегович? Я вас представляла постарше.

— Да вот, я такой... Может, поговорим в коридоре?

— Как вам будет удобно.

Под скорбное молчание они вышли из учительской и медленно пошли вдоль одинаковых коричневых дверей, на которых белели таблички с черными буквами.

— Кто бы мог подумать? Господи, и за что такое горе... Все в школе, и педагоги и ученики, поражены. Слов нет выразить наше отчаянье. Какой только подлец мог поднять на нее руку?

— Вы давно в сорок шестой?

— Я преподаю здесь четырнадцатый год. Ирину учила с восьмого класса, а в этом году стала ее классным руководителем.

— Хорошая была девочка?

— Была... Слово какое жуткое... Скромная, вежливая. Училась ровно, без троек. Отвечала за работу культмассового сектора, активно участвовала в художественной самодеятельности, ходила в балетный кружок, оформляла классную стенную газету...

— А была ли у нее самая близкая подруга, с кем бы она могла делиться самым сокровенным? Ведь что ни говори, девочке пятнадцать лет. В эти годы пробуждаются новые чувства...

— Я поняла вас. Об Ирине можно сказать, что она была доброжелательна ко всем одноклассникам, этакий ровный, спокойный характер. Ну а выделить кого-то затрудняюсь. Пожалуй, она дружила чуть больше с Волосковой Леной и Артемовой Светой. Ну а личного? Личного у нее еще, бесспорно, не было. Из мальчиков она никого не выделяла.

— А старше? Может быть, среди десятиклассников у нее были поклонники? Или, может, среди ребят, окончивших школу в прошлом году?

— Нет, не замечала.

— А дома как у нее жизнь складывалась?

— Дома, на мой взгляд, у нее было все сложней. Мать она любила, жили они дружно. Только вот, пожалуй, мать держала ее в ежовых рукавицах. Из дома вечером — никуда. Хотя Ирину и не тянуло из дома. Отец... Отец ушел от них, кажется, минувшей зимой. Да и раньше он все фокусы выкидывал. Ирина сначала хотела вернуть его в дом, очень переживала его уход, но затем поняла — отец не стоит этого. Мать Ирины рассказывала, что муж часто пил и скандалил, плохо относился к Ирине, называл ее дармоедкой и иждивенкой. Был такой случай, что он бегал за Ириной с ножом.

— Даже так?

— Может, это она со зла сказала. Возможно, отец Ирины и не гонялся за ней, а просто сильно скандалил. Я ведь точно не могу сказать, это все со слов матери. Кроме того, соседка Бороваловых — Молчанова рассказывала мне, что совсем недавно, в сентябре — в школе уже занятия начались — Боровалов скандал устроил и дочь ему сказала, чтобы он больше не приходил. Все это я говорю с чужих слов, сама свидетелем не была.

— Вы видели Ирину в последний раз...

— В субботу. Мы всем классом ездили в подшефный совхоз «Красногорский».

— И чем занимались?

— Морковку дергали. По два человека на ряд. Выдергивали из земли за ботву, бросали в кучи, потом в мешки загружали.

— Ничего не заметили в поведении Ирины?

— Нет. Ничего. Веселая была, как всегда, жизнерадостная. Работали до обеда. Где-то в час дня пошел дождь. Около трех вернулись на автобусе в город.

— Никто из одноклассников за ней в совхозе, как бы выразиться точнее, не ухаживал?

— Нет. Повторяю, и Ирина относилась к мальчикам безразлично.

— Ну, спасибо вам большое.

— Пожалуйста. А вам вопрос разрешите задать?

— Сколько хотите.

— Вы найдете его?

— Обязательно! Это наша работа.

«Обязательно... Как это я, не успев подумать, мгновенно ответил? И получилось убедительно...» — думал Гарусов, не спеша покидая тишину школьного здания. Вот-вот должен был раздаться звонок с урока.

— Гаврилов по рации вызывал... — рука Виктора потянулась к ключу. — Теперь куда?

— Сейчас решим, — следователь откинул крышечку перед собой, достал телефонную трубку, и через минуту услышал знакомый голос:

— Первое. Диктую отправление с автовокзала на Сидоровку: 6-15, 9-30, 13-15, 17-05. Прибытие и отправление из Сидоровки: 7-40, 7-55, 10-55, 11-05, 14-40 и 14-50. Последний рейс: прибытие 18-30, отправление 18-35. Какие будут указания?

— Автобус в пути час двадцать пять минут. Нам же, на машине, около часу — туда, час — обратно. Там, надеюсь, управимся за два-три часа. Так ты намекаешь, что отец мог уехать последним рейсом тринадцатого и вернуться утром в воскресенье? Я сам проверю... А второе?