Шрифт:
– Льстить вздумала, хитрая девочка?
– с игривой угрозой.
Отрицательно качаю головой.
– Ну правда, ведь...
И мне кажется, сейчас будет поцелуй...
Но он со вскриком отлетает от меня.
– Мать твою!
– опускает взгляд вниз.
– Зараза!
– Ведьма!
– ахаю я сердито.
Хватанула его за икру. Он растирает...
– Ты чего на своих-то?!
– наезжает на настороженную кошку.
Недовольно и агрессивно вильнув хвостом и бросив на Костю прохладный взгляд голубых глаз, Ведьма уходит на кухню.
– Это она за меня заступается.
– Все - за тебя! А за меня кто будет заступаться?
– А за тебя - я...
– говорю от души, не успев даже обдумать - стоит ли.
И мы, теряясь, опять смотрим друг другу в глаза. В полной тишине между нами что-то происходит, накаляя атмосферу.
Он помогает мне снять пуховичок. Мы соприкасаемся руками на бутылке вина, одновременно пытаясь взять ее с тумбы. Он сжимает мою кисть своей поверх. Я поднимаю лицо и между нашими губами каких то пару сантиметров. Мое тело трепещет... Но он опять не целует.
– Знакомь с котятами, - шепчет мне в губы.
– А то Ведьма мне руки откусит.
Сидя на коленях перед коробкой демонстрирую, поднимая на руки по очереди котят.
Костя разливает вино.
– Это Сметанка, она очень ласковая. А это Мякиш, он жирненький и ленивый.
Ведьма, урча, трётся об мою спину.
– Сметанку можно отдать твоей маме, она говорила, что кошка пропала. Старая была и, возможно, ушла умирать.
– Можно и маме... Поедем в следующие выходные?
– Ну... как-то неудобно, - заминаюсь я.
– Почему?
– Она расспрашивает... о нас... а я теперь не знаю, что говорить.
– Ну это не проблема. Это задача - понять за неделю, что нам говорить, да?
Костя, тянет меня вверх, вкладывает мне в руки бокал вина.
– За что пьем?
– За фонендоскоп...
– преданно смотрю ему в глаза.
– М?
– Он точно знает, что у кого на сердце.
– Отличный тост!
Мы чокаемся. Делаем по глотку.
Обрисовываю пуговицу на его рубашке.
– Костя…
– Что?
– Ты наверное что-то ждешь от меня? Я что-то должна сказать или сделать? Я не понимаю, - шепчу, не поднимая глаз.
– Ты уже все сказала, детка. И сделала. Я больше ничего не жду.
– Ничего?..
– растерянно хмурюсь я.
– Совсем ничего?
Поднимаю лицо, за затылок притягиваю его, прижимаясь к губам. Со стоном мы впиваемся друг в друга.
– Черт… - неровно выдыхает он.
– Мне наверное пора.
– Как пора?.. А как же… кекс?
– Твой кекс, самый вкусный кекс на свете, детка, - шепчет он мне в губы.
– Но мне кажется…
Я снова целую его в губы, не желая слушать!
Его глаза закрываются. Подхватывая под бедра, он впивается в меня горячее и усаживает на подоконник. И опять тормозит.
Слушаю его быстрое рваное дыхание.
– Мы… наверное… не сможем сегодня съесть наш… кекс.
– Почему?
– касаясь губами шепчемся мы.
– Кекс хочет быть съеденым…
– У меня нет с собой “приборов”, - скользят по мне его пальцы, отключая мозги.
– Я а не в той кондиции, чтобы есть его безопасно. И лучше бы мне сейчас уйти… потому что еще один поцелуй… и всё будет неотвратимо и очень опасно!
– Мм… и чем же я рискую?
– Выйти замуж по залёту за ревнивого неадеквата.
– Мне очень хочется рискнуть… - кусаю я его губы, утекая в ласковых руках.
Мне кажется, я пьяная в дрова. И если встану на ноги, то тут же упаду.
– Что посоветуете, Константин Захарович?..
Глава 51. Семейная традиция
Ох, девочка моя! Я тебе сейчас насоветую... то, что мне самому советует известный орган.
Закрывая глаза, утыкаюсь ей носом в шею. Но советы я сегодня готов слушать только совсем от другого органа. Пусть сегодня правит сердце.
Ну в конце концов, не обязательно же сразу трахаться, да? Можно просто... просто...
– Ты хочешь, чтобы я остался?
– Аха...
– Ладно. Но мы будем вести себя хорошо.
– Зачем?..
– непосредственно шепчет Любочка.
Смеюсь, нюхая ее кожу. Потому что я упрямый идиот!
– Я работаю над ошибками. Не смущай моё грешное нутро.
Иначе, я тебя сожру...
Мягко кусаю за шею и громко чмокаю.
– Ой, ты же голодный!
– Мхм.
Ты даже не представляешь - насколько!