Шрифт:
– Это врач ее?
– Не думаю.
– Почему?
– Когда, Ромка, женщина болеет, она так своим врачам счастливо не сияет. Даже симпатичным... Поверь, я точно знаю.
– Хм, - чешет он репу.
Убираю фотку в конверт к остальным.
– Один раз, когда мы уже встречались с Лизой, я увидел, как она выходит из дорогой тачки. И ее за талию обнимает какой-то мудило...
– Да ладно, не трынди.
– Да!.. Мало того, она меня потом обманула. Сказав, что была одна в этот момент.
– Значит, она чего-то испугалась. Я знаю свою дочь.
– Да. Так и оказалось в итоге. За меня испугалась.
– Ну вот. А чего ты мне это вдруг рассказал?
– Не знаю. Чего-то навеяло. Но я что хочу сказать, во-первых, мы часто неправильно интерпретируем.
– Кто это - мы?
– "Ревнивые деспоты".
Лиза нас так обзывает.
– Ааа... Ну да.
– А во-вторых, женщину надо "хвалить и гладить", как учит нас мудрейшая Алена Максимовна. Иначе, женщина стрессует и начинает врать, скрывать, избегать.
– Понятно. Лиза тебя подослала, да?
– Ага!..
Разливаю последний коньяк по стаканам.
– Ну, давай, за нас "ревнивых деспотов" и дуй к Лизе. Поздно уже для психоанализа.
Проводив его, ещё раз пересматриваю фотки с наружки.
Мужик типажа ее мужа. Интеллигент, лет тридцати пяти, очечки, вся хуйня...
– Ну, блять, не знаю... Мне так откровенно счастливо она не светила...
Швыряю на подоконник. Иду в холодную постель.
Засыпаю.
"Хвалить и гладить"...
Глава 40 - Новое место
Наташа
Я "на побегушках" у Марины Васильевны. Делаю сразу всё и ничего определенного. Но мне всё нравится, я ощущаю себя причастной к маленьким судьбам.
Это отвлекает меня от своих бед.
Даже сейчас, разбирая по ее просьбе коробку с гуманитарной помощью от какого-то магазина одежды, я кайфую от процесса. Потому что здесь вещички для грудничков.
Наблюдаться у своего гинеколога из коммерческого мед центра, с которым мы лечились, планировали беременность и ЭКО, я, увы, себе позволить больше не могу. И стою на учёте в самой обычной женской консультации. Но я решила сообщить ему, что все получилось, поделиться своей радостью, поблагодарить. Он написал мне совершенно бесплатно целый список рекомендаций и наставлений. Золотой врач...
Пока что - все идёт нормально. И я боюсь дышать, чтобы не спугнуть. Пью витаминки, успокоительное и стараюсь думать только о хорошем. О Саше стараюсь не думать. И очень стараюсь не обижаться на его грубости.
Телефон он не забрал. Но я все равно купила в кредит новый. А его - ношу с собой, все планируя передать через Лизу.
– Наташа, оставь это, сейчас подойдут волонтеры. Помоги мне с личными делами, пожалуйста.
Иду за ней в кабинет.
– Вот...
– кладет несколько папок.
– Эти семьи в нашем районе остались без куратора, она уволилась... Нужно посмотреть, у кого какая нагрузка, и раскидать их тем, кто может взять.
Перебираю папки. Семья Редько... Федор... Семён...
В груди ёкает. Рассматриваю фото близнецов. Узнаю мальчика на фото. Хоть он и младше на нем.
– Марина Васильевна, Вы говорили, что мне одну семью стоит взять...
– А... да.
– Можно, я Редько возьму?
– Возьми... Редько... Редько...
– пытается припомнить она.
– Это которые живут с бабкой?
– Да, - читаю бумаги.
– Родители лишены родительских прав. Мать сидит. Отец лет десять назад потерялся. Постоянно поднимаю вопрос о том, чтобы поместить их в интернат, но соцработники не додавливают. К ним бы с проверкой... Очень уж ненадёжная дама у меня по ним последние годы работала. Отписки формальные. Ну и докрутить с интернатом не помешает.
– Зачем же - сразу в интернат?
– Ой... бедовые они. Учиться не хотят. Бабка с ними не справляется. Хулиганят. Воруют. По стопам матери пойдут.
– Я им пойду!..
– шепчу, читая личное дело.
– Ты, если Редько берешь, то, может, сегодня вместо меня их сопроводишь на дачу показаний? У меня запрос из полиции. Свидетели они по делу там какому-то. А бабка их, говорят, приболела.
– Конечно. Во сколько?
– Черт... Забыла. Записывала же где-то...
Ищет в сумочке, разбирая бумажки. Достает блокнот.