Длинные лестницы с перилами, минимальное количество ненужных стен делало место соревнований по ощущениям ещё обширнее, и, подойдя ко входу в соревновательный зал, я неспешно пошёл за каким-то карапузом в подпоясанном пиджаке, который гордо топал куда-то в сторону — видимо, победил.

Слежка привела меня в конференц-зал, где были убраны кресла и положен самбистский борцовский ковёр, на котором разминались юные участники.

На заднем фоне была пустующая сцена, у которой я заметил Павла, разминающего локти характерными круговыми движениями.

— Дарова. Чего один? — подойдя к нему, спросил я.

— Привет. Наши все пошли отъедаться, а я и так был в весе, поэтому много не гонял. — ответил мне Паша, пожав мне руку.

На нём была белая дзюдога и сразу два пояса — красный и белый.

— Сегодня не в синем? — спросил я.

— Синее для тренировок нашей команде отшили — менее маркое для ежедневного использования, белое для соревнований.

— Погоди, я там видел детей в пиджаках. — не понял я, повернувшись. Дети действительно были одетые кстати в чём попало.

— Детям можно, а с моего возраста после открытия будут только белые куртки. — пояснил Паша.

— Помочь с разогревом? — спросил я, хотя тело вопило от боли.

— Было бы хорошо. Первичный разогрев надо сделать. — кивнул он.

— Я сейчас. — сообщил я и побежал за сумкой с формой. Она, правда, за ночь вряд ли высохла, но лучше она, чем ничего.

Пробегая мимо фойе, я заметил странное: группа людей с ручками и блокнотами окружила какого-то парня. Он был в синем костюме с надписью «СССР» на груди и белыми лампасами по ногам и рукам. Парень явно куда-то шёл, но люди с канцелярскими принадлежностями окружили его, кто-то даже щёлкал его на фотоаппарат.

Что за звезда местного разлива?

Я замедлил шаг и подошёл поближе, чтобы послушать чего именно хотят от этого паренька лет на вид так двадцати двух.

— Скажите, Сергей, как вам вернуться в Союз после стольких лет жизни в США? — спросила его кудрявая девушка в строгом коричневом платье.

— Знаете, я очень рад вернуться на Родину. Там мне очень не хватало… — он на мгновение замолчал и, подобрав слова, продолжил, — советских людей.

— Чем люди в Америке отличаются от наших граждан? — спросил кто-то другой.

«Правильный ответ — ничем, кроме ментальности, наверное,» — мысленно ответил я за парня.

— Наши более радушные ко всем, американцы улыбчивые, но за этой улыбкой может скрываться что угодно. — ответил Сергей.

«А, так вот ты какой, северный олень», — догадался я, что именно об этом светловолосом и голубоглазом сыне посла, Сергее Сидорове, я невольно подслушал вчера разговор у тренерской.

— Скажите, какие у вас дальнейшие планы?

— Вы приехали в Воронеж за победой?

— Чем подготовка в Штатах отличается от подготовки в нашей стране? — посыпались вопросы на Сергея.

— Американцы много времени уделяют физике, часто пренебрегая техникой, в СССР же всё гармонично. — ответил он.

— А вы сейчас в отличной форме? — спросила кокетливо та, с которой я начал присутствовать на этом интервью.

— Да, я тоже много времени уделяю физике. — И Серёжа улыбнувшись, как бы в шутку приподнял свои руки, показывая бицепсы. Рукава синего костюма вздулись, не в силах полностью спрятать мускулатуру атлета, а фотоаппарат журналиста выдал вспышку света, стараясь поймать нужный кадр.

И тогда у меня закралась первая нехорошая мысль. Широкая шея, отсутствие лишних жировых отложений, мышечный памп, скуластое лицо. Ну, допустим, генетика у парня хорошая и питание, но что-то меня настораживало, и нет, это не было появление Сидорова, по рассказам — топового спортсмена, на Кубке города Воронеж…

Не дослушав интервью, я поспешил за сумкой и уже с ней вернулся в конференц-зал, а ныне — в разминочную зону.

— Тебя как за смертью посылать. — улыбнулся Павел.

— Ты бы мог начать разогреваться вон с ним, например. — указал я Паше пальцем на карапуза в белой дзюдоге с жёлтым поясом лет одиннадцати, накатывающего шею.

— Не, — помотал головой Паша, — Воткнёт меня через грудь, потом мама не узнает. Буду как ты потом — техники странные выдумывать.

— О, откуда знаешь? — улыбнулся я, одеваясь в свой пиджак и штаны для борьбы.

— Да я после борьбы к тренеру подошёл, спрашиваю про тебя: а что с тем парнем, кто он вообще? Ну, мне и поведали, что ты после удара о ковёр в Тамбове начал по-другому думать в борьбе, не стандартно.

Фух, — подумалось мне, — значит, или Сергеич не рассказал Кузьмичу о моих перемещениях из будущего, или Кузьмич не спешит делиться сокровенным с учениками. В целом, с этим можно жить и работать.