Лучше быть параноиком, чем мертвецом.

Сейчас лето, разбитое окно не проблема. Только свежее будет — в избушке семи людям и двум животным тесно, надышим так, что от духоты помрём. А дверь нараспашку для проветривания не оставишь.

Ещё и Буран… Он воспитанный пёс, но от долгого сидения взаперти один чёрт начинает не то, что имя своё оправдывать — он превращается в разрушительный торнадо.

Хаски — очень энергичная и свободолюбивая порода собак, их не просто так не советуют держать в городских квартирах. Уйдёшь на работу, оставив пса одного — и привет, ремонт и замена мебели.

Зато, не нужен будильник — с рассветом он нас поднимет. Тут прям без вариантов. Как себя будет вести медвежонок, я пока затрудняюсь сказать.

Ладно, теперь пора окончательно успокоить паранойю.

Мы снова проверили сарай и погреб — чисто. Разгребли осколки шифера в предбаннике, вытащили наружу тяжеленный камень.

— Растопить печь сможешь? — спросил я у Шенга.

— Конечно, — он прям просиял. — Я люблю русскую баню. И турецкие сауны. И японские онсены. Там тепло.

Я только хмыкнул — парень кутался в шарф и кофту и мёрз, хотя на улице — градусов эдак семнадцать по Цельсию. Может, он жертва диет или, учитывая его потрясающую выносливость, качалки или фитнеса?

Во всяком случае, я слышал, что подиумные модели и бодибилдеры в период сушки очень мёрзнут из-за того, что сгоняют подкожный жир до критических значений.

Разденется для бани — посмотрим.

Я передал парню зиппу декана, сам сторожил его снаружи, оглядывая территорию. Интересно, как долго мы тут пробудем? Надеюсь, не дольше месяца-двух. Хочется вырваться из осколка и двинуть к цивилизации.

Посмотрим, что завтра нам Система выдаст. Если окапываться тут в долгую, не помешают частокол вокруг нашей территории и смотровая вышка. С последней не сложно — камни посбивали кучу высоких ровных сосен. Приколотить перекладины, сделать гнездо из жердей, и готово.

Минус один — постовой в случае опасности вряд ли спустится быстрее, чем на территорию заберётся мутант — эти твари чертовски стремительные. Сделать зиплайн из паракорда?

В целом — звучит не так плохо.

Когда Шенг закончил — а он управился быстро, за пару минут, — Буран вдруг забеспокоился. Начал водить ушами, оглядываться и принюхиваться. Будто почуял что-то, но пока не понял, откуда исходит угроза.

Только этого нам не хватало. Вернулся крюкач, убивший Артура? Ещё какие твари?

Надо, кстати, с ребятами посчитать, сколько точно студентов погибли, чтобы знать, остались ли ещё мутанты из их числа. В других выживших я не верю, их могло только чудо спасти.

А что до беспокойства Бурана, уже передавшегося мне… Видимо, самое время испытать один из моих навыков.

[Единение

Уровень силы — 1

Описание:

Находясь рядом с питомцем, вы можете временно усиливать собственные органы чувств до уровня, доступного вашему питомцу]

Не совсем ясно одно — как его использовать. Интерфейса нет совсем, хотя бы иконок, на которые можно нажать пальцем или мысленно — тоже. Меридианов с маной я в теле не ощущаю, как и каких бы то ни было сверхспособностей.

Ладно, единение, значит…

Я сел рядом с напряжённым Бураном на корточки, потрепал его по голове.

— Хороший мальчик, Буран. Кто у нас хороший мальчик?

Как бы он не был сейчас сосредоточен — а хвостом завилял. Высунул язык, повернулся ко мне. Я заглянул ему в глаза и мысленно чётко пожелал: «Покажи мне. Что тебя беспокоит?»

И, чёрт — он показал. Не было ни боли, не спецэффектов, просто удар сердца — и моё восприятие полностью изменилось.

Для мозга это стало шоком. Мозг вообще не любит новое, он даже к освещёнию от стен осколка нихрена пока не адаптировался. Кто хоть раз надевал VR-шлем, знаком с похожим диссонансом: глаза видят, что ты стремительно движешься, тело же находится в покое.

И — вестибулярка вдруг просто с ума сходит, не понимая, как на такие вводные реагировать.

А сейчас на меня разом обрушилось столько всего…

Зрение: мир стал блеклым, вблизи ещё и немного размытым — будто я надел очки с диоптриями, совершенно моему хорошему зрению не нужные. Сменилась цветовая гамма, но из-за темноты это не так било по восприятию.

А вот контуры предметов вдали стали чётче, плотность темноты — меньше. Чёрные тени стали серее, я смог разглядеть то, что не видел ещё секунду назад.

Ну вот — никакого чёрно-белого зрения.

Слух: чётче и ближе стали плеск воды, пение сверчков, ночные потрескивая и шорохи из леса, даже — дыхание Шенга, разом из едва слышного превратившись в пыхтение. Будто он не худощавый миниатюрный тик-токер, а огромный двухсоткилограммовый пельмень.