— Там, на ферме… — сказала Алекс. — В конюшне. Может, лошадь была.

— Ты не вернешься. Тебя поймают.

— Ты хотела план? Вот он.

— Хотела не дерьмовый план. Нельзя воровать лошадей.

— Ты худая, но далеко не донесу.

— Нам еще и разъяренного фермера на хвост?

— Поверх двух дюжин наемников и оборотня фермер погоды не сделает.

— Не позволю тебе.

— А как остановишь?

— Придумаю… — Санни оскалилась, пытаясь подняться. — Что-нибудь…

Алекс положила руку ей на плечо. — Не надо. — Не давила, но и не давала встать. — Доверься.

Санни посмотрела на нее. — Доверяю, — сказала.

И Алекс наклонилась, поцеловав ее.

Не агрессивный поцелуй с языком и зубами. Не случайное касание губ. Решительный и терпеливый, не оставляющий сомнений. Она захватила верхнюю губу Санни, слегка прикусив, затем нижнюю, с тихим щелчком, снова верхнюю. Может, кончик языка мелькнул в конце. Санни уже собиралась ответить, но Алекс отстранилась.

Санни смотрела на нее, лицо горит. Алекс открыла глаза, встретив взгляд. Между ними — сантиметры темноты. Тишина, только скрип двери на ветру. Мышцы на шее Алексы дрогнули, когда она сглотнула.

— Ой, — хрипло проговорила Санни.

Алекс дернулась назад, будто это ее поцеловали, переписывая историю в реальном времени. Встала, отряхивая солому с колен, словно это было важнее всего.

— Оставайся здесь, — повернулась к двери. — Я не на долго.

— Не сдвинусь. — Санни подумала, стоит ли пытаться устроиться удобнее, и решила не стоит. Паника бесполезна.

Она действительно доверяла Алексу. Хотя бы в том, что та попытается помочь. Удастся ли ей — другой вопрос.

Санни снилось, как она целует кого-то — приятное покалывание в густых лесных дебрях. Пение, смех, желтый листопад на моховую подстилку, мягкую как пух. Изумрудные лучи сквозь высокие ветви, лесная почва так далеко внизу, будто она — королева подводного царства.

Потом, на грани пробуждения, подумала: лес? Какой позор для эльфа такие клишированные сны. Но тут ворвались стук и скрежет, словно скачущие всадники. Она резко села, ощутила вспышку боли, будто ее снова пнули, и со стоном рухнула назад.

Грязно-серые лучи пробивались сквозь щели, полосатили солому. При дневном свете место выглядело еще отвратительнее.

Утро.

Значит, Алекс сбежала ночью, бросив ее. Санни сама велела, но тайно надеялась, что та передумает. Дура, конечно.

Когда тебе говорят, что человек лгун — верь.

Дверь скрипнула. Санни попыталась задержать дыхание, но боль в боку заставила сжаться, обхватив ребра, будто от этого зависело, не разлетится ли она на куски.

Не в первый раз, увы.

— Заходи, ублюдок. Давай. — Голос Алексы. И Санни увидела лохматую лошадь в черно-белых пятнах, которую Алекс тащила за узду.

Значит, ее не бросили. Облегчение и удивление накатили волной.

— Ты достала лошадь, — сказала она.

Алекс оглянулась, все еще тянув упрямое животное.

— Звучишь удивленно.

— Немного.

— Говорила же, была воровкой.

— Думала, исправилась.

— Исправилась. — Алекс наконец завела лошадь внутрь и гордо посмотрела на нее. — Теперь я конокрадка. — Она похлопала ее по шее, та кивнула, фыркнув. — С нами ему будет лучше.

— Почему? — спросила Санни. — Мы ебаная катастрофа.

— В том-то и дело. Мы нужны ему. У фермера — тащить плуг. С нами — стать героем. — Алекс привязала узду к перекладине и подошла к Санни. — Так я себе это объясняю.

— Слышала и похуже вранье… — пробормотала Санни, но фраза превратилась в хрип, когда она попыталась сесть.

Алекс подхватила ее под руки, почти обняв и приподняла, чтобы та могла опереться на гнилую перегородку. — Стоишь?

— Без проблем. — Санни старалась дышать. Не слишком глубоко. И не слишком слабо. — Если поддержишь.

Алекс посмотрела ей в глаза. Без улыбки. Без хмурости. — Сколько потребуется, — сказала она и начала подводить Санни к лошади.

— Ну разве не мило?

В дверях стояли двое. Один — здоровенный ублюдок, второй — мельче, но все равно вдвое тяжелее Санни, совершенно лысый, даже брови отсутствовали.

— Блядь, — выругалась Алекс.

Санни чувствовала лишь усталость и раздумывала, не лечь ли обратно. Она старалась быть хорошей, но мир все равно норовил надрать ей задницу.

— Это вообще человек? — лысый прищурился на нее.

— Эльф, — буркнул здоровяк.

— Значит, это та самая кузина, — женщина со сломанным носом шагнула в сарай, тыча толстым пальцем в Алекс. — Саббас обрадуется.