— Правда, — Санни потянулась, ущипнула ее за щеку и потрясла, заставив кожу затрепетать. — Насколько я могу судить.

Они сидели, прижавшись друг к другу на резной скамье Саббаса, на его пухлых подушках, укутавшись в его позолоченный плащ, который оказался на удивление мягким. Они смотрели на огонь в камине Саббаса, пили его вино, и Санни выпила уже слишком много — примерно три глотка.

Раньше она считала, что даже капля вина это перебор, но за последние пару часов ее осенило: это и вправду чудодейственное лекарство. Первый глоток мог напоминать вкус старых сапог, но чем больше пила, тем лучше становилось. Теперь это был летний луг в бутылке, солнечный свет для языка. Ее многочисленные боли превратились в нечто расплывчатое, голова слегка кружилась от легкости, а мир, даже если он ее ненавидел, казался теплым и милым. Ну и черт с ним. Нельзя выбирать, какими будут другие, только какими будешь ты. А она выбрала быть чем-то хорошим.

По крайней мере до завтра.

— Меня не проткнули копьем, — Алекс потрогала свой в живот, будто проверяя на дырки. — Не изрубили мечом, не подстрелили…

— Я за тебя рад, — проворчал Якоб. — А-а! — вскрикнул он, когда Батист ковырялась иглой в его ране, протягивая нить.

Монастырь после битвы выглядел мало привлекательно. Во всяком случае, для всех, кроме Бальтазара, который смотрел на вскрытую чумную яму с восторгом архитектора, увидевшего воплощенный собор. Они ковыляли и спотыкались, опираясь друг на друга, через разрушенный двор и разгромленное кладбище в лес, где наткнулись на лагерь Саббаса. Палатки, лошади, припасы и море вина остались нетронутыми, будто «Ангел Трои» вот-вот вернется.

Алекс размахивала бутылкой. — Меня не растоптали, не раздавили камнями, не сдули с утеса крылатым пидором, не утащили в яму с покойниками…

— В целом… — Санни причмокнула, — я рада.

— Думаю, и я выжил, — брат Диас хмуро разглядывал засохшие раны на руках. — Хоть и не заслужил. Можно подумать… что у Бога на меня планы.

— Не… — Якоб дернулся от очередного укола, — советую.

— От этой мысли недалеко до убеждения, что твои прихоти часть его замысла, — Батист туже затянула шов.

— И тогда любая жестокость оправдана, — барон Рикард достал еще одну бутылку. — Как человек, оправдывавший ее веками, поверьте. — Он изучил этикетку в свете огня. — Должен сказать, ваш кузен содержал отменный погреб.

— Жаль, что его слуга свалился в яму. — Алекс протянула бутылку барону. — Мой дядя говорил: герцогов наделать легко, а хороший слуга — редкость.

— Благодарю, но я уже утолил жажду. — Он посмотрел на Санни, огонь играл в его черных глазах. — Опьяняющий сорт.

Санни нервно прокашлялась, закутавшись в плащ. Алекс протянула бутылку ей.

Их пальцы коснулись, когда она взяла бутылку, и в этом прикосновении ощущался странный жар. Алекс поймала ее взгляд. В нем тоже горело что-то незнакомое. Санни поспешно отвернулась, сделала глоток, прополоскала вино во рту, проглотила. Голова закружилась от сладковатого аромата.

— Тебе не кажется, что они вернутся? — Алекс оглядела брошенное в лагере добро.

— Те, что в яме? — Бальтазар уставился на звезды. — Нет.

— Я про тех, кто сбежал.

— После того, как видели, как остальные утянуты в яму? — Якоб скривился. — Нет.

Алекс потянула плащ, их плечи соприкоснулись. Тепло, уютно, как у кошки, мурлыкающей от прикосновений. Санни едва сдержала мурлыканье.

— Впервые за недели мне не холодно, — прошептала она.

— Впервые за недели мне не страшно, — сказал брат Диас.

— Впервые за недели мне не больно, — добавил Бальтазар.

— Как я за вас рад, — проворчал Якоб, когда Батист затянула последний узел.

— Повернись. — Она лизнула новую нить, продев в иглу. — Сейчас спину.

— Черт побери. — Якоб кряхтя встал, развернулся, огонь высветил рану от копья на спине.

— Что дальше? — спросила Алекс.

— Еще выпьем, — брат Диас ухмыльнулся, — потом спать.

— В целом, я это и имела в виду.

— Благодаря твоему крылатому кузену… — начал Якоб.

— Такой щедрой души! — барон Рикард обвел лагерь жестом.

— …у нас есть лошади, припасы, деньги…

— И отличный плащ, — Санни прижала ушибленную щеку к ткани.

— И вино! — брат Диас взмахнул бутылкой, брызги упали на землю. — Много вина.

— Умеренность разве не среди Двенадцати Добродетелей? — спросил Бальтазар.

— В самом низу. Да и кто их все соблюдает?

— Я их даже назвать не смогу, — Санни пожала плечами. Без души грехи не проблема. Может, стоит грешить больше.

— Идем к побережью, — Якоб, как всегда, прагматичен. — В порт. Не самый крупный…

— Кавала? — пробормотала Батист.

— В Кавале сейчас прекрасно, — заметил барон.

— …и берем корабль…

— Только чтобы не утонул, — хмыкнул Бальтазар.

— …в Трою.

— И что потом? — Алекс уставилась в огонь. — Высадите меня у ворот?