— Жизнь? — Ловец начал кружить, копье поднято, рука за спиной потянулась к поясу. Санни, наверное, стоило попытаться вырваться из сети, но она устала, все болело, да и пусть вампир хоть раз в жизни пошевелит задницей.

Барон оттолкнулся от стены, лицо скользнуло из света в тень. Темные глаза сверкнули, когда он шагнул вперед. — По-моему, ты получаешь адски выгодную сделку, но, честно, терпения на торги у меня…

Ловец выхватил из-за спины сеть и метнул ее одним движением. Та раскрылась в воздухе, латунные грузики сверкнули.

— …нет. — Барон просто стоял, когда сеть накрыла его. Сквозь переплетение веревок Санни увидела, как он вздохнул. — Значит… отказ?

Ловец захихикал, рванув вперед. Зубчатые лезвия копья вонзились бы в грудь барона, если бы тот не превратился в черный дым. Сеть рухнула, зацепившись за копье.

— Что за…

Дым вихрем закрутился, обвивая Ловца. Тот отчаянно рубил копьем, но как ранить туман? Тень обняла его сзади — и вмиг стала бароном.

— Теперь кто Ловец? — Улыбка ослепительно бела, глаза пусты и черны. Ловец дергался, но руки барона, хоть и тоньше, не дрогнули. — Я бросал вызов Богу и ангелам, — прошипел он. — Купался в крови и золоте. Короли… ползали у моих ног. И ты думаешь… что можешь проткнуть меня... вилкой?

Он вырос, волосы всколыхнулись, шея изогнулась змеей, вены пульсировали. Рот разверзся шире, чем возможно, легионами сверкающих зубов. Санни зажмурилась, отвернулась.

Она услышала вопль, перешедший в хриплый стон, сопровождаемый мерзким чавканьем.

Когда она открыла глаза, Ловец лежал бесформенной куклой. Глаза впали, щеки провалились, на шее зияли сухие красные отметины.

— У-у-ух, — прошептал барон, облизывая кровь с пальцев, как ребенок, доедающий сладость. — Обжигающий глоток… — Его глаза, темные как могила, пустые как у хищника, встретились с ее взглядом. На миг Санни увидела бездну ада.

Потом он улыбнулся.

Так лучезарно, что даже она, равнодушная к людям, мужчинам, вампирам и уж точно к тем, чьи лица в крови, почувствовала легкое щемление. Задумалась, каково это, оказаться в его белых объятиях, почувствовать его зубы в своей плоти. Задумалась, не самые ли страшные монстры всегда были среди них.

— От Ловцов Людей не ждешь манер. От Ловцов Эльфов и подавно. — Барон выглядел моложе, и даже сквозь облегчение это тревожило. Он изящно поклонился, черные волосы упали на лицо. Санни вдруг стало жаль, что такая красота скрыта даже на миг. — За мою бестактность приношу извинения.

— Принято. — Санни подняла руки, сеть безвольно свисала. — А теперь поможешь выбраться из этой чертовой сети?

Саббас уставился на Якоба, пронзенного, но все еще живого, всего на миг. Затем, что вполне объяснимо, решил, что с него хватит.

— Убейте их всех! — взвизгнул он, нервно взмахивая крыльями и пятясь назад.

Алекс услышала тетиву, пригнулась, когда стрела звякнула об угол алтаря и прожужжала мимо уха. Охотники подбирались ближе. Один уже укрылся у колонны в десяти шагах.

— Ох, блядь, — простонал Якоб, когда болт вонзился ему в бедро. Он пошатнулся и рухнул. Брат Диас схватил его за запястье, Алекс подхватила спину, и с общим стоном они завалились за алтарь, пока град щебня сыпался с края обрыва.

— Проклятая аэромантка! — Бальтазар съежился, прикрывая голову. — Она снесет нас с утеса!

— Я… — зарычала Батист, наконец взведя тетиву. — Думаю… — Вставила болт, вскочила на колени и прицелилась. — Нет.

Спуск — хлесткий щелчок. Алекс выглянула и увидела, как колдунья со стеклянным ожерельем шатается. Болт торчал меж ее бровей. Она рухнула.

— Нет! — взвыла сестра. Губы искривились яростью, кулаки сжались, глаза сузились.

— Боже, — прошептала Алекс, когда пыль завихрилась вокруг мантий.

Земля задрожала. Плиты вздыбились, обломки посыпались со стен. Алекс вжалась меж остальных, наблюдая, как край утеса крошится.

— Ты стреляла не в ту колдунью! — взвыл Бальтазар. — Эта геомантка разнесет все в щепки!

— Это твоя, блядь, идея! — Батист швырнула арбалет. — Если бы у нас был свой маг!

— Некромант! — он чуть не закричал. — Но мне нужны трупы!

Саббас балансировал крыльями, орал на колдунью, но та, стоя над сестрой, не слушала. Охотники метались, прикрываясь щитами. Церковь рушилась.

— Скоро все станем трупами, — хныкнула Алекс.

— Трупы… — Брат Диас расширил глаза. — Это все, на что ты способна? Земля трясется сильнее, когда я пержу!

Колдунья стиснула зубы, пот стекал по бритой голове. Она подняла кулаки — пол вздрогнул, плиты треснули.

— Ты пытаешься ее разозлить? — пискнула Алекс.

— Четыре чумы за десятилетие… — монах задыхался. — Мертвых некуда было хоронить.