Она действительно не перебивала, только нервно затягивалась, выпуская дым вниз, в сторону.

– Скажите, разве я не прав? Прав, вы и сами это чувствуете. Только в просвещении души путь к счастью и спасению людей. Пусть он будет медленный. Толпы противны Духу. А просвещение враждебно гиликам, рвущимся к власти. Потому что просвещенными людьми невозможно командовать.

– Ну да, "государство напоминает атлантам" - так в ваших легендах о законах сказано?
– печально засмеялась она. И продолжила резко и убежденно: - Если жить по-вашему, общество, государство - рухнет. Нельзя государству без насилия-то! Разве бы мы победили, без крови-то? Черта с два! Утопили бы нас белые в крови! Выбора не было и нет!!! Так вот!

– Ведь сами с собой не согласны!
– горячо воскликнул Юрий.
– Я же вижу, вам тяжело здесь!

– Какая разница? Да, мне часто трудно, - отмахнулась она.
– Но долг есть долг, дело, которое свершается в стране, выше любой человеческой жизни.

– Но ваш путь ведет в тупик!
– горячо воскликнул Юрий.
– Он строится на насилии и принуждении. Может, нельзя просветить каждого рабочего! Но и опустить всех до уровня рабочей скотины сложно! А большевикам нужны массы! Для вашего "великого перелома".

– Для нашего "великого перелома" нужны люди!
– горячо возразила Елизавета Петровна.
– Грамотные, культурные люди. Новые, свободные от пережитков старого. А вы, вместо того чтобы идти с нами, идете против нас. И я скажу почему!

– И ошибетесь!
– крикнул Юрий.
– Просто нам противно жить по команде! У вас инакомыслие наказуемо, а принцип ордена - давать мудрость в виде легенд, чтобы каждый мог трактовать их по-своему. У нас советов не дают, не то что команд!

– Так орден все же есть?
– доверительным тоном спросила Елизавета Петровна.

Юрий задохнулся. Милая, искренняя следовательница легко и без труда поймала его. Он судорожно втянул воздух, закашлялся. Кровь отлила от головы, прошиб холодный пот. Кабинет качнулся и расплылся перед глазами.

– Да что вы?
– всполошилась она. Налила воды, подала напиться.

Юрий сделал несколько глотков. Но как только он пришел в себя, она продолжила столь же твердо, как раньше:

– Так орден все-таки есть?

Он не успел сообразить, как лучше ответить. И подтвердил как сквозь сон:

– Ну есть.

– И то, что вы мне говорили, - это часть программы ордена?
– она не дала ему опомниться.

– Ну, в каком-то роде.

– Вы же не будете отрицать, что ваши слова можно назвать критикой советской власти?

– Идеологии, мы не ставили целью подрыв и свержение советской власти. Я...

– Но вы вели агитацию с критикой советского строя в своем ордене. Да?

– Ну, можно так сказать, но...
– он никак не мог вывернуться, вопросы были просты, и отрицать что-либо после разговора с ней было невозможно.

– Кто вовлек вас в организацию?
– настойчиво продолжала она все тем же ровным, чуть ли не дружелюбным тоном.

Лицедейка проклятая, ханжа! Фарисейка! Схватила за горло - и давит, давит. И еще интересуется, что это он задыхается!.. Юра замолчал, решив больше ничего не говорить.

– Он?

Елизавета Петровна протянула ему фотографию.

– Солонович Алексей Александрович, преподаватель МВТУ?
– сжимая карточку в своих тонких, костлявых пальцах с желтыми ногтями, мягко, но властно настаивала она.

Юрий заметался. Чертова баба знала больше, чем он предполагал. А до этого только играла, как кошка с мышкой. Магистр!!! Она знала и о магистре! Нет, он не выдаст его! Но... Как? Времени на принятие решения не было, кровь стучала в висках, мысли путались.

– Нет!
– собрав всю волю, ответил Юра как можно тверже.

– Тогда кто?

Едва ворочая пересохшим языком, путая слова, Юра произнес:

– Я познакомился с Ириной Владимировной Покровской. Она пианистка, но сейчас - безработная... В орден она точно не входит. Она привела меня на вечеринку, там был Даня... Даниил Яковлев, мой сосед по дому, студент МГУ... Вот он мне и рассказал об ордене, легендах. Привел на посвящение... Кто нас посвящал - я не знаю. Он был в маске. Легенды слышал от него и от Дани... Мне плохо!

И он, действительно сильно побледнев, начал заваливаться набок, теряя сознание. Елизавета Петровна опять засуетилась, подала ему воды. Нажала на кнопку звонка и приказала вошедшему конвоиру:

– Валерьянки. И нашатырю.

Бережно поддержала Юру за плечи. Он мягко сполз на пол.

– Подготовь пока протоколы, Юля, - сказала Елизавета Петровна стенографистке.
– Ох, какие мы нервные!

Поднесла Юрию под нос ватку с нашатырем и заботливо обтерла лицо мокрой тряпочкой, похлопала по щекам. Студент пришел в себя.