Шрифт:
Надела новое бельё, подтянула лямочки бюстгальтера, натянула чулки и улыбнулась, довольная собой.
“Вот так, Игорь! – мысленно показала ему язык, поправляя кружевные трусики. – Хоть у Инги задница и стройнее, но у меня с талией теперь всё хорошо, поэтому фигура смотрится очень даже ничего.
Натянула платье и…
Оно оказалось впору!
Ого!
Притом тёмный цвет стройнил, а шифоновые воланы от колена к полу и возле локтя придавали силуэту лёгкость и экстравагантность.
Классное!
Почему я не видела его у Марики? Может, она купила его к Новому году?! – почувствовала угрызения совести. Ведь если это так, то я сейчас поступала по-свински, примеряя новое.
“Вообще-то, Марике оно может и не понадобится. Кто знает, может, зависнет там у Вольфа и забудет вернуться к Новому году”, – мысленно оправдывалась я, покачиваясь в такт музыке перед зеркалом.
Для полноты антуража не хватало каблуков. Достала из шкафа лодочки, обулась, покружилась…
Ах!
На душе стало чуточку светлее, но для пущей радости не хватало бокала шампанского.
– Ну и что, что праздник завтра, – прихватив колонку и телефон, отправилась на первый этаж. – А я хочу сегодня! Я хочу сейчас!...
Достала из холодильника припасённое к Новому году игристое Абрау-Дюрсо и зависла, понимая, что никогда его сама не открывала.
“Эх-х… Кажется, не судьба!” – поставила бутылку на стол, отбрасывая навязчивую мысль позвонить Николаю или ещё кому… И попросить о помощи.
“Нет! Никому я звонить не буду! Танцевать можно и так”, – решительно отмахнулась от соблазнительных мыслей и включила на плазме музыкальный канал. Захотелось, чтобы кроме меня, было ощущение ещё чьего-нибудь присутствия…
Внутри занозой продолжала бередить душу засевшая там горечь: после того как появился возле бани Игорь, Фрол словно замкнулся. Больше не шутил, не смеялся, думал о чём-то своём.
Когда пора было расходиться, он, не дождавшись нас с Марикой из раздевалки, зычным голосом через дверь крикнул: “Девчонки, с лёгким паром! Спасибо за компанию! До завтра!”
Потом хлопнула входная дверь и всё стихло.
В душе словно что-то оборвалось и ухнуло вниз, оставляя зияющую пустоту. Марике настроение старалась не показывать, поэтому изображала безмятежность, пока та не уехала.
На самом деле, то, что они с Николаем ушли, было даже хорошо. Не надо было претворяться.
А меня буквально разрывали на части смешанные чувства. Хотелось кричать, чтобы выплеснуть переполняющую меня грусть, ну или петь и танцевать перед зеркалом, назло… Только кому назло так и не решила.
Одна часть меня была уверена, что счастье есть и оно близко, другая считала, что мой поезд ушёл.
Что счастье – это Катя. И в лучшем случае, когда та выйдет замуж, я буду нянчить внуков, а в худшем – буду видеться с дочерью два-три раза в год по праздникам. Ведь в родной город она возвращаться не собиралась, но и меня в Питер не звала.
Я понимала, что такое настроение накатило из-за Фрола.
С ним я сегодня снова почувствовала себя привлекательной. Он подарил мне уверенность, что я всё ещё молода и нравлюсь мужчинам. А потом просто ушёл, можно сказать, не попрощавшись.
Неужели я себе всё придумала?!
Из динамиков плазмы полились вступительные аккорды песни Александра Маршала “Назову тебя облаком” и я, прикрыв глаза, повела плечами, сбрасывая с себя все дурацкие сомнения.
“Пошло всё На! Завтра Новый год… Цыганка сказала, что всё у меня будет Хо-ро-шо! Значит, Майя, улыбаемся и танцуем!”
– Хочешь, любимая, я назову тебя облаком? – подпевая, отрывалась я у зеркала, ощущая себя если не богиней, то её родственницей, точно.
– Только ты мне обещай, что научишь летать!
Я снегом или дождём упаду к тебе под ноги,
И на ладонях твоих буду таять опять… – казалось, кто-то издалека обращается сейчас этими словами именно ко мне, от сердца к сердцу.
Стук в дверь выдернул из нирваны, и я испуганно замерла, прислушалась.
“Показалось?!”
Нет. Снова осторожный стук. Убавив звук в телевизоре, подошла к двери.
– Кто там?!...
Глава 21. Дикарь и Абрау-Дюрсо
– Майя… – мужское покашливание и голос Фрола. Я бы не спутала его ни с чьим больше: было в нём что-то особенное. Этакое навеянные фильмами, богатырское, что ли. – Это я. Прости, что поздно…