“ЭтоЯ!” – усмехнулась про себя, открывая дверь. А я прям должна знать, кто такой “этоя”.

– Норм. Я не сплю, – смотрела на него, выжидая, с выражением безразличия на лице.

Не прыгать же от радости, что осчастливил визитом. – Что хотел?

А глупое сердце, среагировав на его внезапный визит, бешено барабанило по рёбрам.

“Господи! Да уймись ты!” – облизала пересохшие губы.

– Май, у меня тут… – выставил, не глядя, палец, при этом не сводя с меня восторженных глаз, – проблемка нарисовалась. Можешь помочь?

– Не знаю. Но входи. Холодно же, – отошла впуская. – А Арчи? Надеюсь, не на улице его оставил?

– Нет, он отказался идти со мной.

– Не дурак, по морозу носиться, – замедляя прерывистое дыхание, потихоньку приходила в себя.

Фрол, войдя, занял собой треть помещения. Не спрашивая, стянул дублёнку, повесил на вешалку.

Ладно. Так хоть меньше места занимает.

– Не разувайся. Тапок всё равно нет, а пол холодный.

Послушно потопал на коврике, стряхивая с унт остатки снега и шаря глазами по сторонам.

– Ты одна? – с любопытством окинул меня взглядом.

“Главное, вовремя спросить!” – не смогла скрыть улыбку.

– Да, одна. Медитирую, вот, на шампанское, а открыть некому. Тебя, видно, бог послал…

– А чего такая… нарядная? – продолжал пялиться на меня, блуждая взглядом в области груди. – Ждёшь кого-то?

– Нет. Просто… Потанцевать захотелось.

– Да?! – недоверчиво выгнул брови.

“А вот! Это мы, девочки, такие неожиданные бываем!” – усмехнулась я, веселясь от души. Показалось, что “компьютер” в его голове сейчас задымится. Видимо, наряжаться и танцевать в одиночестве было для него чем-то запредельным для понимания.

– Да! – независимо приподняв подбородок, грациозно прошла к столу, вспомнив, как сегодня представляла себя богиней. – Ну не танцевать же в пижаме, – пояснила для непонятливых.

– А! Ну, да… – хмыкнул он. – Так шампанское-то ещё актуально? Открыть? – потёр ручищи, подходя к столу. Взял бутылку, начал вертеть, разглядывая этикетку.

– Ну, раз бог за этим тебя мне послал, то открой, – потянулась за фужерами к верхней полке шкафчика. Что-то мне подсказывало, что сейчас объектом его лицезрения был мой зад. – А тебе-то, чем я должна отплатить за добро? – резко обернулась проверяя.

Так и есть…

Но услышав последнее, поднял обжигающе-опасный затуманенный взгляд и… дразнить его расхотелось.

– Ну-у, – отошла на безопасное расстояние, – ты же, когда пришёл, сказал, что тебе надо чем-то помочь…

– А, это? – усмехнулся хрипло, разглядывая свой палец. – Да, ерунда, забудь… – хлопок, и пробка в его огромной ладони.

Виртуоз!

– Почему ерунда? – всполошилась я. – Что там с пальцем?

– Занозу, видно, в бане засадил, а иголки нет… Подумал, что ты поможешь с этим.

– Покажи…

– Нет! Давай сначала попробуем твоё Абрау-Дюрсо? – типа спросил, а сам уже разливал шипящее вино по фужерам. – Палец подождёт. С лёгким паром, принцесса Майя! – приподняв бокал, прищурился, глядя мне в глаза. А я не могла так. Всё во мне трепетало, когда он так смотрел. Вроде не пила ещё, а уже плыла.

Чтобы отвлечься, подумала, что не хватает на столе свечей. Брала же с собой. Чего не зажгла? Теперь вроде неловко…

Он с протянутым бокалом ждал.

– Спасибо. И тебя, – легонько коснулась его своим. Получился красивый дзинь.

Пригубила. Обжигающие пузырьки защекотали язык.

– Не не, – запротестовал он, видя, что я собираюсь поставить фужер на стол. – За лёгкий пар только до дна. А то здоровья весь год не будет, – нёс какую-то околесицу он.

Пришлось допить, хотя это было, пожалуй, лишним, рядом с ним.

– Вот, шоколадкой закуси, – дождался пока поставлю фужер и поднёс дольку к губам.

Машинально приоткрыла рот, но вместо шоколада коснулась языком его пальцев.

Бросило в жар.

Но отпрянуть не успела.

Фрол вдруг обхватил меня и, крепко сжимая, словно дикарь добычу, жадно приник к моим губам…

Всё произошло так быстро, что я растерялась. Но это было непередаваемое чувство быть невеличкой в его медвежьих объятиях. Во всяком случае, ранее я малышкой себя никогда и ни с кем не ощущала.

Я с трепетом вдыхала исходящий от него аромат дорогого парфюма. Нотки пряностей с древесными переливами обволакивали, лишая воли, а он, прижав мою голову к своему плечу, самозабвенно целовал. Сначала нежно, словно пробуя на вкус мои губы, а потом со стремительно нарастающей страстью, которая вызывала во мне дикое ответное желание слиться с ним каждой клеточкой.