– Марика, на тебя обижаться – себя не уважать! – отпихнула я её, стирая со щеки помаду.

– Блин, что не так-то? Тебя Коля бесит?

– Нет.

– Тогда чего на меня злишься?

– Марика, мы только приехали, а ты уже полетела хвостом крутить! Я не подписывалась Колю развлекать, – во мне плескалось раздражение, но я никак не могла понять его причину.

– Ладно. С вами пойду, – надулась она.

– Нет уж! Собралась – иди, – вздохнула. – Прости. Не знаю, что на меня нашло.

– Мужика тебе надо, дорогая, чтобы Игорёшу своего выбить из памяти, – проворчала она. – А то дёрганая, вон…И вообще, чем тебя Колька не устраивает? Я же не спать тебя с ним прошу. Просто – погуляй, поговори. Правда, собеседник он так себе, но зато – рукастый. Мне за вчерашний день и розетку починил, и дверцу в шкафу закрепил, и лампочки купил, поставил. Теперь хоть не мигают…

– Марика, я против Коли ничего не имею, но давай ты перестанешь совать нос в мою личную жизнь!

– Ладно, – поджала губы та. – Только было бы куда лезть! Личная жизнь, Маечка, это – жизнь! А часики-то тикают…

– Марика, отстань! – начала злиться я. – Ещё слово и я утром уеду домой.

– Всё, Май, прости, – сложила ладони возле груди. – Больше не буду, зуб даю.

– Нужен мне твой зуб, как лишний палец, – рассмеялась я. – Иди уже, куда собралась.

Обрядившись в пуховик, я вышла на улицу. Пока крутила головой, выбирая, в каком направлении пойти, Коля догнал меня.

– Май, ты не против, если прогуляюсь с тобой? – типа спросил, но сам сразу взял под руку.

– Не против, – проговорила обречённо и деликатно освободила руку от его поддержки.

На самом деле я не желала сейчас ни с кем разговаривать. Хотелось слушать скрип снега под ногами и грустить, вспоминая, как мы здесь когда-то гуляли с мужем.

Но отовсюду слышны были голоса, поэтому думать о том, что возможно эти сосны помнят, как я была когда-то счастлива здесь, вряд ли бы получилось.

– О чём думаешь, Майя? – спросил Николай, пытаясь заглянуть мне в лицо.

– О том, что хочу из сосновых и еловых веточек сделать икебану у нас в домике. Можешь сломить?

– Легко! – Коля поправил шапку, пряча уши от мороза. – Тогда тут меня подожди. Я скоро.

– Только с разных деревьев, – остановила его. – Одно не обдирай. А я пока по дорожке прогуляюсь и вернусь…

Почти полная луна освещала огромное пространство скованного льдом озера. Я шла вдоль него и вспоминала, как мы здесь гуляли с Игорем…

Марика была права. Как бы я за этот год ни бодрилась, как бы не гордилась своими достижениями, я всё ещё испытывала боль, вспоминая мужа.

Когда он ушёл, я вместе с ним будто частичку себя потеряла. Вкладываясь в него и дочь, я жила их жизнью, считая их достижения своими. Поэтому после мне заново пришлось искать смыслы.

Было сложно.

Сначала убитая обидой и горем, ни о чём другом думать не могла. Мир виделся исключительно серым.

Никак не могла понять, за что он так со мной? Больнее всего было сознавать, что он за моей спиной полгода встречался с Ингой, а потом приходил как ни в чём не бывало домой… Выходит, я совсем не знала его.

И Катя…

После того как мы с ним расстались, дочь призналась, что видела его с Ингой, но боялась мне сказать. Думала, видите ли, что у отца это несерьёзно, и если бы сказала, мы бы развелись. Поэтому и молчала.

Умом я понимала её, но с обидой справиться было сложнее. Казалось, что все меня предали. Она – тоже.

Понадобилось время, чтобы разговаривать с дочерью без камня на сердце.

А вот Игоря я так и не смогла ни понять, ни простить.

Хотя со временем осознала, что доля моей вины в том, что он ушёл, тоже была.

Где-то прочитала тогда: “Хочешь изменить Мир, начни с себя”. Вот и решила заняться собой.

Цель вернуть былую привлекательность заряжала. В этом и был первоначальный потенциал, который помог мне выбраться из депрессии.

В проекте Тюнинг тела под присмотром нутрициологов перестроила питание и занялась фитнесом. Когда килограммы начали уходить, воспрянула духом и поверила, что у меня всё получится.

Засыпая, тогда не раз представляла, как я, красивая и успешная, встречу Игоря, и он поймёт, что ошибся. В мечтах хотелось, чтобы он попросил прощения и захотел вернуться.

А теперь, когда отражение в зеркале стало радовать, думать о встрече с ним перестала. Видимо, раненое самолюбие начало выздоравливать.