— Так ты, выходит, знаешь Йорега?

Рестам хитро улыбнулся:

— У нас все знают Йорега Гурда. Он служил патрульным к северу от столицы, хотел стать Пылевым волком. А потом он напросился в отряд на задание, суть которого я не знаю. Государь наш послал куда-то ко Враньему Пику человек шесть десятков: там были и патрульные, и Пылевые волки, и даже парочка Рубиновых, хотя они от столицы обычно не отходят. Нам, простолюдным, толком-то ничего и неведомо, ясно только, что дело государственной важности, кто тут будет уж нос свой совать? Канул отряд как не было, Йорег один воротился целым, да еще на себе двоих раненых приволок. Вот с тех пор он большая шишка в Кронграде и жених завидный среди девиц!

— И давно это было? — рассеянно спросил Ниов.

— Ну, полгода ещё не минуло. На заре зимы всё приключилось. С тех пор в столице всё тихо.

— А до этого?

— И до этого мирно было. Государственные дела, династические браки да интриги — вот чем уже добрую сотню лет заняты в Кронграде. Иногда — стычки с кочевниками далеко на юге, там Пылевые волки не дремлют.

Ниов растерянно смотрел на свои руки. На ладони алыми каплями горела брошь. Он удивлялся тому, что в памяти не шевельнулось ни крупинки прошлого. Только захотелось, чтобы поскорее пришел Йорег.

— Спасибо тебе, Рестам. До вечера!

Ниов запрятал брошь обратно, встал и побрел к выходу. До прихода Йорега он успеет еще походить по окраине столицы и осмотреться.

Солнце село, и сразу стало прохладнее. Черно-серые тучи уродливыми пятнами торчали на вечернем небе, заслоняя звезды. Ниов начал замерзать — тонкая накидка Рестама совсем не грела. Он, словно вор, высматривал рубиновых из-за угла, прячась за углом дома, отстоящего на три жилища от Рестамова.

Наконец он услышал, как две пары сапог звонко впечатывали шаги в мощеную дорогу. Он без труда узнал силуэт Талема. С ним был другой — пожилистей и половчее. Ниов видел, как отперлась дверь в ответ на стук, как они поприветствовали хозяев и скрылись внутри.

Больная нога решительно заявила Ниову, что день скитания по окраинам столицы не прошел даром. Он сполз прямо на землю и, поморщившись, вытянул ногу. Сейчас дома не до Ниова: долгожданная встреча Истара с сыном, долгие рассказы, разговоры, ужин… Ужин! Голодный и усталый, Ниов всё-таки нашел в себе силы подняться и похромать к дому. В окне мерцали отсветы горящих фитилей. Ниов стоял перед дверью, раздумывая, как себя повести. Наверное, его шаги услышали: не прошло минуты, как Рестам распахнул дверь.

— Заждались уж тебя!

— Ну, где ты шатаешься, Ниов? — завелся Алестр, только Ниов шагнул в комнату, служившую и столовой, и кухней. Здесь было тесно для стольких гостей, но хозяйка расторопно и умело подавала на стол ароматную домашнюю стряпню. Истар не сводил глаз с молодого человека, на груди которого горели четыре алых камня. Юноша повернул голову к Ниову.

— Я уже наслышан о тебе, загадочный путник!

— Доброго вечера!

— Ниов, да убери ты свой дурацкий капюшон! — нетерпеливо выкрикнул Истар.

Ниов покорился. Предъявив свое изуродованное лицо, он с интересом смотрел, как отреагирует юноша. Авит переводил взгляд то на одного, то на другого. Йорег вглядывался в то, что минуту назад скрывал капюшон — силился рассмотреть за шрамами черты. Ниов весь съёжился под этим взглядом. Йорег, вероятно, это почувствовал, потому что отвернулся к отцу и безмятежно спросил:

— Как матушка? Ты не рассказал ведь еще, отец!

Ох и зря он спросил! Истар запричитал, швыряя слова сразу горстями:

— Ах, моя Мири! Моя продажная, неверная, изменчивая Мири! Йорег, сыночек, наша матушка, наша Мири нынче бросила нас! Сынок, я сходил с ума, скитаясь по пустой комнате, а она тем временем веселилась через два дома от нашего! И с кем — с этим криворуким, ужасным Ротергом! Не мил я теперь моей Мири!

Юноша помрачнел и уставился куда-то на стол, перестав жевать. Потом, не заботясь о том, что эту семейную драму слушают еще пятеро, сурово спросил:

— Давно?

— Ох, Йорег, давно, ох, и давно! Уж третий месяц моя Мири с Ротергом живет! Ушла от меня моя Мири!

— Надо бы домой съездить, навестить матушку, — помолчав, горько добавил Йорег. Сразу было ясно, он не нытик, как отец.

— Как же я буду теперь без Мири!

— Я съезжу, как смогу, отец. Хватит, — этим он поставил точку в стенаниях Истара.

Ниов исподлобья смотрел на Йорега и Талема, с любопытством разглядывая военных. Талем еще не успел переодеться в штатское после смены, а о принадлежности юноши к солдатам говорила только брошь и гордая, уверенная осанка.

Ретиллия поставила тарелку перед Ниовом и присела рядом с супругом. Она, как и положено женщине, разрядила сумбурный воздух бессмысленной бытовой фразой: