Эти слова отозвались тревожным эхом в сознании Антона. Предатель в колонии? Кто-то настолько глубоко внедрённый, что знал даже имена членов Совета? Это объясняло бы точность атак, выбор Титана как первой цели.

— Кто? — прорычал он, снова приближаясь к Кремневу. — Кто ваш шпион?

Учёный только покачал головой:

— Даже если я знал бы, неужели вы думаете, что я скажу? Это моя страховка. Гарантия, что я и мои коллеги покинем этот остров живыми.

Антон боролся с желанием применить ментальное извлечение, вырвать эту информацию напрямую из мозга учёного. Но предупреждение Кремнева о его "конце" заставляло его колебаться. Что, если это ещё одна ловушка?

— Уходите, — наконец сказал он, отворачиваясь. — Уходите, пока я не передумал.

Когда Кремнев покинул лабораторию в сопровождении охраны, Левченко подошёл к Антону:

— Ты уверен, что правильно его отпускать? Он же вернётся к своим экспериментам.

— Возможно, — кивнул Антон. — Но сейчас важнее доставить противоядие в колонию. И... — он замолчал, обдумывая слова Кремнева о шпионе. — И у нас есть другие проблемы.

Он повернулся к остаткам лаборатории — компьютерам, образцам, оборудованию.

— Собирай всё, что может быть полезно. Особенно данные о других базах и структуре "Хранителей". А затем уничтожьте это место. Полностью.

Левченко кивнул и начал координировать действия техников, уже загружавших информацию из компьютерных систем лаборатории.

Антон вышел на балкон, глядя на панораму острова. Повсюду сновали его бойцы, эвакуируя персонал, собирая ценные данные и материалы. Вдалеке виднелся причал, где уже готовили катера для эвакуации.

Операция была успешной в тактическом смысле. Они получили противоядие, которое могло спасти выживших из отряда Титана. Они захватили ценные данные о разработках "Хранителей" и их организационной структуре. Они нейтрализовали одну из ключевых баз противника.

Но Антон не чувствовал удовлетворения. Слова Кремнева о шпионе не давали ему покоя. Если враг действительно проник в самое сердце колонии, никто не был в безопасности. И что ещё хуже — он не мог доверять даже своему ближайшему окружению.

Сможет ли он найти предателя, не разрушив при этом хрупкое доверие, на котором держалась их община? И не станет ли эта охота на шпиона тем самым поворотным моментом, который превратит его в подобие Кремнева — параноидального, контролирующего, отрицающего саму суть свободной эволюции?

Эти вопросы оставались без ответа, когда Антон спускался к причалу, чтобы вернуться в колонию. Возможно, противоядие спасёт оставшихся членов отряда Титана. Но сможет ли что-то спасти саму колонию от яда недоверия и подозрительности, который теперь грозил отравить её изнутри?

Только время могло показать, какой путь выберет Антон — продолжит ли он двигаться к своей мечте о мирном сосуществовании и симбиозе или позволит боли и ярости Титана определить будущее эволюционировавшего вида.

Но одно было ясно уже сейчас — мир изменился необратимо. Открытое противостояние с "Хранителями" вывело конфликт на новый уровень. И в этой войне не могло быть ни быстрой победы, ни лёгкого мира.

Впереди была долгая битва — не только за выживание, но и за саму душу эволюции.

Возвращение в колонию было мрачным и тихим. Противоядие, добытое на базе "Хранителей", успело спасти нескольких членов отряда Титана, хотя многие были потеряны навсегда. Их клетки разложились до такой степени, что регенерация стала невозможной.

Антон, стоя у карантинных боксов, наблюдал за процессом введения противоядия. Его глаза — янтарные с красными искрами — внимательно следили за показаниями мониторов, отмечающих постепенную стабилизацию состояния выживших.

— Это работает, — тихо сказал профессор Левченко, стоявший рядом с ним. — Стабилизация на клеточном уровне. Регенерация начнется в течение суток.

Антон медленно кивнул, но его мысли были далеко. Слова Кремнева о шпионе в колонии не давали ему покоя. Кто мог предать их? Кто был настолько близок к верхушке колонии, чтобы знать имя Титана и подробности их операций?

Левченко склонился над одним из пациентов, проверяя показания.

— Удивительно эффективная формула, — заметил он с профессиональным восхищением. — "Хранители" знают свое дело.