— Не отвлекайтесь! — крикнул он, поднимаясь на одно колено. — Сосредоточьтесь на Антоне! Я справлюсь!

Левченко бросился к своему анализатору, отчаянно корректируя настройки:

— Нужно стабилизировать процесс! На молекулярном уровне грибница всё ещё пытается восстановить коллективный контроль!

— Как? — Елена повернулась к профессору. — У нас больше нет катализатора!

— Есть другой способ, — Левченко посмотрел на неё значительно. — Синхронизация. Если разумы, сохранившие частичную автономию, синхронизируются с Антоном, они могут усилить его влияние на систему.

— Телепатическая поддержка? — догадалась Елена. — Но как...

— Община, — прервал её Святогор. — Мои люди практиковали ментальное соединение с грибницей годами. Не в подчинении, а в диалоге. Они готовы.

Не дожидаясь ответа, старейшина закрыл глаза и глубоко сосредоточился. Через мгновение стены Сердца задрожали по-новому — не хаотично, а ритмично, словно в такт биению сердца.

Снаружи, в общине, десятки людей одновременно прекратили свои обычные дела и замерли, погрузившись в глубокую медитацию. Их разумы, давно практиковавшие особую форму взаимодействия с грибницей, теперь объединились в направленной поддержке одного конкретного сознания внутри коллективного разума.

В Сердце эффект был немедленным. Пульсация стен усилилась, приобрела гармоничный ритм. Трансформирующееся существо в центре камеры издало протяжный звук — не крик боли, но вздох облегчения.

— Я чувствую их, — произнес голос, теперь гораздо более похожий на человеческий. — Они... помогают мне найти путь.

Человеческие черты проступали всё отчётливее в облике парящего существа. Уже можно было различить лицо, руки, торс. Волокна грибницы, всё ещё соединённые с ним, теперь не выглядели как паразитические отростки, высасывающие жизнь, но скорее как поддерживающие связи, соединяющие, а не поглощающие.

Но битва ещё не была выиграна. Лейтенанты прорвали оборону Карманова, и теперь нескольким из них удалось проникнуть в глубину камеры. Их глаза пылали янтарным огнём фанатичной преданности коллективному разуму.

— Процесс не должен быть прерван, — прохрипел самый крупный из них, направляясь к Святогору. — Интеграция необратима.

Елена встала между старейшиной и приближающимся зомби:

— Нет! Ты не понимаешь! Мы не разрушаем систему, мы спасаем её! И тебя вместе с ней!

Лейтенант на мгновение замедлился, будто слова достигли какой-то части его сознания, всё ещё сохранившей индивидуальность. Но затем янтарное сияние в его глазах усилилось, и он продолжил наступление.

В этот критический момент раздался новый голос — чистый, сильный, командный:

— ОСТАНОВИТЕСЬ!

Этот приказ, исходящий от трансформирующегося существа в центре камеры, пронёсся не только по помещению, но и по всей телепатической сети.

Лейтенанты застыли на месте. Их глаза потеряли янтарный оттенок, став на мгновение пустыми, а затем... человеческими. Растерянными, испуганными, но осознающими.

В центре камеры парила фигура, теперь определённо антропоморфная. Высокий рост, мускулистое тело, покрытое странной бронёй из хитиновых пластин и металлических вставок. Лицо сохраняло нечеловеческие черты, но было узнаваемым — Антон Соколов, эволюционировавший, трансформированный, но всё же... он сам.

— Елена, — произнёс он, глядя на неё. — Святогор. Профессор. Полковник. Вы... вернули меня.

— Антон? — Елена шагнула ближе, всматриваясь в его лицо. — Это действительно ты?

— Я, — он слабо улыбнулся. — Или, по крайней мере, то, что от меня осталось. Смешанное с... многим другим.

— Грибница? — осторожно спросил Левченко. — Коллективный разум?

— Он всё ещё здесь, — Антон коснулся своей головы. — Всё ещё часть меня. Все эти связи, все эти сознания... Я не могу просто отключить их. Это убьёт миллионы.

— И не нужно, — твёрдо сказал Святогор. — Смысл был не в уничтожении системы, а в изменении её природы. Не контроль и подчинение, а симбиоз и сотрудничество.

Антон кивнул, медленно опускаясь на пол камеры. Волокна грибницы, всё ещё соединённые с его телом, теперь образовывали гармоничный узор, распространяясь от него по всему помещению.

— Я перестраиваю протоколы взаимодействия, — сказал он. — Возвращаю автономию индивидуальным сознаниям, сохраняя при этом целостность сети. Это... сложно.