Антон снова отвернулся, глядя на город:

— Возможно, ты права. Но эти решения становятся всё сложнее.

***

На следующее утро прибыл посланник от "Нового Ковчега" с официальным документом. Это был ультиматум. Группа министра требовала полного доступа к технологии грибницы, контроля над ключевыми объектами колонии и "защиты человеческих интересов" в управлении объединённым сообществом.

В случае отказа они угрожали применением "специальных средств нейтрализации мутировавших форм".

— Они блефуют, — сказал Титан на экстренном заседании Совета. — У них нет таких средств. Мы контролируем намного большую территорию и ресурсы.

— Не блефуют, — мрачно возразил профессор Левченко. — Мои источники сообщают, что во время их якобы "ознакомительных визитов" они собирали образцы грибницы для анализа. У них есть несколько бывших военных биологов, специалистов по биологическому оружию.

— Они могут создать нечто, способное поразить грибницу? — встревоженно спросила Елена.

— Теоретически — да, — кивнул профессор. — Направленный вирус или токсин. Он не уничтожит нас, но может серьёзно нарушить целостность телепатической сети.

Антон слушал эти обсуждения с нарастающим чувством deja vu. Всё это уже было — противостояние, угрозы, подготовка к войне. Человечество, даже на пороге исчезновения, продолжало идти по одним и тем же порочным кругам истории.

— Что будем делать? — спросил Нексус. — Дать им то, что они хотят?

— И позволить им использовать грибницу как инструмент контроля? — покачал головой Святогор. — Это противоречит всему, к чему мы стремились.

— У нас больше сил, — напомнил Титан. — Мы можем нейтрализовать их превентивным ударом.

Антон поднял руку, останавливая обсуждение:

— Я встречусь с министром лично. Без делегаций и советников. Только он и я.

— Это опасно, — встревожилась Елена. — Они могут попытаться...

— Они ничего не смогут мне сделать, — покачал головой Антон. — Не физически. Я хочу посмотреть ему в глаза и понять, есть ли хоть какой-то шанс на диалог. Или человечество безнадёжно закостенело в своём эгоизме и страхе.

***

Встреча была назначена на нейтральной территории — в заброшенном парке на границе владений колонии. Антон прибыл один, как и обещал. Министр тоже был один, хотя его снайперы наверняка заняли позиции на окружающих парк зданиях.

— Вы хотели поговорить, — начал министр, когда они встретились у высохшего фонтана в центре парка. — Я слушаю.

— Я хочу понять, — спокойно сказал Антон. — Понять, что движет вами. Неужели даже после конца света, даже после всего, что произошло, вы не видите необходимости в новом пути? В преодолении старых предрассудков и границ?

Министр холодно усмехнулся:

— "Новый путь". Звучит красиво. Но что это на самом деле? Отказ от того, что делает нас людьми. От нашей идентичности, нашей природы.

— Вашей природы быть разделёнными? Воевать друг с другом? Стремиться к власти любой ценой?

— Нашей природы быть индивидуальностями, — жёстко возразил министр. — Иметь свободу воли, свободу выбора. Без телепатического вмешательства, без коллективного контроля.

— Мы не контролируем никого против их воли, — напомнил Антон. — Наша сеть основана на добровольном участии.

— Сейчас — возможно. Но что будет через год? Через десять лет? Когда вы решите, что человечество слишком иррационально, слишком эгоистично, слишком... человечно для вашего идеального коллективного разума?

В этих словах было зерно истины, и Антон это понимал. Его собственный опыт почти полного поглощения коллективным разумом грибницы показывал, как тонка грань между симбиозом и доминированием.

— Мы боролись с этим искушением, — признал он. — И будем бороться дальше. Но ваш путь — путь разделения, страха, насилия — уже привёл человечество на грань уничтожения. Не пора ли попробовать что-то новое?

Министр долго молчал, глядя на пустой фонтан.