От внутреннего диалога Асю отвлек голос отца.

– Этого я и боялся, - он стоял в дверях дома, и ясно было – там давным-давно никого нет. Окно успело зарасти паутиной, из темного нутра избы шел сырой холодный воздух, застоявшийся с зимы. Кое-где на трухлявом крыльце даже успели проклюнуться невысокие грибы, с виду крайне ядовитые и вполне вероятно даже способные светиться в темноте.

– Полгода прошло, - не задумываясь, брякнула Ася. – Чего ты хотел?

Сорьонен вскинул светлую бровь, совсем таким же, как у нее образом, но от комментариев воздержался.

– Пойду в селе расспрошу, - предложил Макс. – Может кто видел, как она уехала на поезде, к примеру.

– Ты говоришь по-фински? – удивился Ян.

– Немецкого хватит, - покачал головой отец. – Священник поймет, станционный смотритель тоже. Если он, конечно, еще существует.

– Дурдом, - вздохнула Ася. – Опять мир рушится вокруг меня.

– Что ты сказала? – Сорьонен вытянулся в струнку.

– Что вокруг меня то и дело начинает все рушиться, - чуть с меньшей уверенностью повторила девушка. – Уже не первый раз.

– Ты не одна с этой проблемой, - вздохнул отец. – Или может, рушится вокруг меня, а ты просто оказываешься не в то время и не в том месте.

– Как раз в том! – возразила Ася. – Может, я как раз нужна, чтобы тебе помочь.

– Сомнительно.

– Но очень разумно!

– Как знать, - сдался доктор. – Макс, Ян, идите искать баронессу... хотя... Ян, не ходи. В таком виде ты вряд ли у кого-то вызовешь желание откровенно с тобой побеседовать.

– Не скажи, - обиделся Дворжак. – Вдруг глянусь кому?

– Тетке, например, - не удержалась Ася. – Видишь, даже ночную рубашку тебе дала.

– А я ценю! Пойду потом ей дров наколю или еще чего сделаю полезного.

– Смотри, чтоб муж не побил.

– То не муж, - Ян назидательно поднял палец. – То сосед.

– А ты откуда знаешь? – удивился доктор.

– Учитель у меня хороший, - ощерился Дворжак. – Хоть и дурной.

Ян сидел, свесив босые ноги с пирса, они чуть касались воды. Ночная рубашка доставала ему почти до щиколоток. Косу он распустил, и в таком виде смахивал на юного языческого бога. Ася не очень в них разбиралась, чтобы достоверно предположить, на какого именно. Может, что-то купальское...

– Чего смотришь? – парень заметил ее взгляд, видимо, слишком внимательный.

А может у шаманов вообще так – смотрит, а кажется, не то иголкой колет, не то гладит перышком. У отца же получалось людей к месту примораживать, а согревать, он, скорее всего, просто не пытался. Интересно, а какова была ее мать, если за это чудо не только замуж вышла, но еще двух детей родила.

– Думаю всякое, - чистосердечно созналась Ася. – Вид у тебя, ну... колоритный.

– Это как? – заинтересовался Ян.

– Тебе же русский не родной, так?

– Я чех, вообще-то. Но восточники все по-русски говорят так или иначе.

– Хорошо. Но слово непонятное, да?

– Это хоть не ругательство?

– Да нет! – Ася замахала руками, попутно отгоняя от себя очередное облако из комаров. – Просто прикольно.

Ян закатил глаза.

Их явно постиг кризис коммуникации.

– Скажем так, там, откуда я родом, ты немного иначе выглядишь, - нашлась Ася.

– Ух ты, и как же?

– Ну, у тебя волосы длиной пару миллиметров, нос набок, носишь с собой огромный пистолет, и все тебя боятся, - постаралась она суммировать внешность своего отчима, не используя по возможности непонятных слов.

– Я бы тоже так хотел! – обрадовался Дворжак. – Никто дворнягой уже не называет, да?

– Никто не рискнет, - заверила Ася.

А сама попыталась представить, каким был путь от этого милого парня до машины убийства, которой стал любовник ее тетки, и почему-то не смогла. Может быть, рассечение виновато? Может, вообще не стоит оно того, пусть нормально живет, вон, хоть с теткой даже? Ну подумаешь, волком иногда становится, ничего такого! Лес кругом, пусть себе бегает, когда захочется.

– А он? – вдруг спохватился Ян и мотнул рыжей башкой в сторону дома, где что-то химичил отец.

Ася прикрыла рукой глаза и глубоко вздохнула.

– А с НИМ у вас взаимоуважение и полная идиллия, - пообещала она.

Идиллия, впрочем, продержалась недолго. Из деревни прибежал Ковальский – весь белый там, где не был красным. Щеки у Макса пылали, глаза тоже покраснели, но при этом он умудрялся одновременно быть бледным и почти обморочным.

– Что такое? – Ася кошмарный марусин вид трактовать затруднялась.