Шрифт:
– А кем ты работаешь? – задумавшись всерьез над этим, спросила Ася.
– Кем работаю? – Леена искренне удивилась вопросу. – Как все! В огороде и в поле еще, когда мужиков не хватает.
– А профессия у тебя какая? На кого училась?
Тетка по-прежнему не понимала, и Ася догадалась, наконец, что в этом мире, возможно, женщины еще ни на кого не учатся и не знают даже, что так вообще может быть. Что видела тетка, живя в милой деревушке у озера и выбираясь изредка в город за покупками? Леса, поля, болота и маахисов?
– Я если что, медсестрой могу, помогать, - призналась женщина. – Отец учил, пока живой был. И его вот тоже, - она махнула головой в сторону дома, где дожидался своей очереди Сорьонен.
– Вы же не родные?
– Ну да, - вздохнула Леена. – А что?
– Да так, - Ася пожала плечами. Даже это движение потребовало от нее больше сил, чем оставалось в напрочь измученном организме. – Там, в моем мире... ты веришь?
Тетка молча кивнула и взялась разводить в тазу мыльную пену.
– Ты меня вырастила вместо мамы, представляешь? Меня и брата.
– Да лучше б и вправду я, - вздохнула тетка. – А то маетесь там где-то на Востоке. Что там хорошего? Чахотка одна да социалисты.
Видимо, эти бедствия в иерархии Леены были примерно равны, и Ася не могла с ней не согласиться.
– Отец обещал убить Ленина на дуэли, - брякнула она.
И замолчала. Ее собственный Ленин исчез, кстати, вместе со злополучным топором. Думать о том, что она его убила, не хотелось совсем, но никакой разумной альтернативы в голову не приходило. Ася гоняла по кругу одни и те же мысли, но ничего приличного сообразить не могла. В итоге она пообещала себе попросить у отца те книги, где он вычитал этот проклятый ритуал, и попытаться разобраться самой. Вдруг, найдутся подсказки.
На крайний случай она вызовет Мяндаша снова. Правда, придется где-то найти жертву... интересно, подойдет ему, например, коза или парочка куриц?
– Этот может, - неожиданно весело хмыкнула тетка. – Пока в столице жил, недели не проходило, чтоб не порешил кого-нибудь.
– А разве так можно?
– Кто ж запретит, дуэли – дело благородное! – тетка воздела к закопченному потолку сауны округлый палец с обломанным ногтем.
В асином мире Леена носила безупречный маникюр. Ногти всегда были бритвенно-острые, обычно, ярко-красные, по большим праздникам – с рисунками в виде котят или снежинок. Ян теткиного маникюра откровенно побаивался, справедливо полагая, что в неблагоприятной ситуации запросто получит им по лицу.
Эта Леена много и тяжело трудилась в деревне. Какой уж ей тут маникюр, землю-то не вытащить из-под обломков ногтей.
– Это так странно, - вздохнула она. – Миры такие разные, а люди в них одни и те же. Почему так?
– Это ты у отца своего спрашивай, - отмахнулась Леена. – Для меня все одно. Мыться давай, а то у тебя в волосах половина моего сарая!
Ася покорно подставила голову, и тетка вылила на нее сразу полный таз теплой воды, а потом стала выбирать ветки и щепки, ну и все остальное, что успело скопиться за последнее нелегкое время.
– Ты когда голову-то мыла, неряха? – ворчала Леена.
– Сложно сказать, - мыльная пена щипала глаза, и Ася морщилась, - Дома еще, наверное. Так, чтоб по-настоящему. Или в Столице, у баронессы... знаешь ее?
– Какая там еще опять баронесса? При живой-то жене! – возмутилась тетка.
– Мартин!
– А, эта баронесса... наслышана.
– Она не умерла?
– вдруг спохватилась Ася. Кажется, прибегал недавно Ковальский с круглыми глазами и кричал, что видал крест на церковном кладбище. Но то было, если она не путает, уже в совсем другом мире.
– С чего бы ей? – удивилась тетка. – Думаю, живет себе и здравствует. Чего не сказать о твоей матушке. Вот куда он ее подевал, хоть ты мне объясни?
– Это будет очень плохой ответ, - предупредила девушка.
Тетка отставила таз.
– Догадалась уже, - буркнула она. – Но ты все-таки скажи.
– Ну, я думаю, ее унес Мяндаш. Это такой бог у саамов. Какой-нибудь верховный олень, наверное. Мы с ним раньше не встречались.
– Мяндаш, значит, - повторила Леена. – А на что она ему?
– Мне тоже хотелось бы знать. Теоретически, олени людей не едят. Может, забрал в свои небесные чертоги?
– Чертоги, говоришь?
– Это только предположение. Я пыталась ему помешать, но вместо этого сделала только хуже.
– Вот это вряд ли, - возразила тетка с неожиданной сердечностью. – Хуже, чем твой папаша, едва ли кто сможет!
Глава 48
После сауны пили чай на травах, если пироги с черникой, а тетка с отцом еще цедили черный, сильно пахнущий анисом ликер. Асе тоже предложили, но хватило одного запаха, чтобы понять – не вариант. Да и странновато это было, сидеть вот так, распивать чаи да ликеры, объедаться пирогами, в то время, как прямо за окнами уютного, по летнему прохладного дома лежит в руинах сарай, мама исчезла, а вместе с ней и Ленин. У Аси душа была не на месте.