Если он случайно столкнется с людьми Папаши, то не заинтересует их: мало ли тут местных носится? Гоняться за ним по лесу они тоже не станут — что с пацаненка взять?

Меня посетила интересная мысль. А что, если выжившие дети, набирая уровни, усиленно растут, как Крош, набираются сил и тоже становятся полезными? Это нам предстоит выяснить, когда на обратном пути сделаем пареньку несколько уровней. Если так, то в моей команде три полноценных бойца. Ну, три с половиной, с учетом Макса.

— Эдрик, — обратился я к пареньку, который без интереса слушал нас, ничего не понимая. — Нам очень нужна твоя помощь.

Самый юный член команды распахнул глаза и навострил уши. Макс приготовился помогать с переводом, но оказалось, что Эдрик все по-английски понимает, просто говорит плохо. Он слушал меня, кивал, и улыбка на его лице становилась все шире, глаза сияли все ярче.

— Я сделать! — радостно сказал он. — Но рация не понимать. Скажи, как рация слушать и говорить.

Макс перевел его слова.

— Ничего сложного. — Сергеич взял две рации, сел рядом с Эдриком, одну отдал ему. — Лучшее, что может быть, «Моторола»! Смотри. Как там по-англицки? Лук хиа! Смотри, Эдик, проще пареной репы. Вот здесь, сверху — антенна, а рядом с ней два переключателя.

Я перевел, Эдрик кивнул — типа понял.

— Вот этот вообще не трогай, это выбор канала, — продолжил Сергеич, удивляя словарным запасом. — Крутанешь, окажешься на другой частоте и хоть оборись, мы тебя не услышим. Как сейчас поставим всем одинаково, так и пусть будет. Антенну тоже не трогай, она тебе не мешает.

Сергеич снова смолк, чтобы я перевел.

— Вот эта ручка, крайняя, крутишь ее по часовой стрелке, вот та-а-ак. Сначала щелчок — она включается. Смотри, вот тут видишь — индикатор загорелся. А дальше чем сильнее крутишь, тем громкость выше. Вот и все. А теперь самое главное. Рация — по-лу-дуп-лекс-на-я! То есть ты либо слушаешь, либо говоришь. Когда слушаешь, вот эту кнопочку, которая у тебя под пальцем, нажимать не нужно, рация работает как приемник. А когда хочешь что-то сказать, нажимаешь ее, и рация работает как передатчик. Тут есть одна тонкость: говорить может кто-то один, остальные слушают. То есть по очереди: ты говоришь — я слушаю, я говорю — ты слушаешь. Для этого люди используют такое слово — прием! Нажимаешь кнопку — говоришь. Перед тем, как ее отпустить, тоже говоришь «прием». На той стороне понимают, что теперь он может говорить. Давай попробуем.

— Приом! — Эдрик посмотрел на Сергеича, нажав кнопку, потом отпустил ее. — Приом!

— Правильно! Ну и вот эта штука может работать пару суток без зарядки. А потом сюда, в стакан, ставишь минут на двадцать, и она полностью заряжается. Штука очень надежная, можно уронить, можно намочить — ничего с ней не будет. Такими вояки, спасатели всякие пользуются. Ей можно орехи колоть и гвозди забивать. А еще — по твоей дурной башке постучать, чтобы ты все это понял. Как там? Андестенд?

Я перевел, Эдрик радостно закивал.

— Ща проверим.

Сергеич вышел из диспетчерской, они проверили связь, Эдрик усвоил, как все работает, и электрик сказал:

— Вот и славно. Пусть зарядятся пока, а я соберу пилу. Молитесь, собаки сутулые!

Пока он занимался, я инструктировал Эдрика, что говорить, если люди Папаши его поймают: во-первых, не понимать их и прикидываться дурачком. Говорить, что жил в рыбацкой деревне, потом прятался под лодками. Нас не видел и не знает. Рацию скинуть заранее, но, если вдруг не успеет, сказать, что нашел.

Через пятнадцать минут целостность бензопилы была восстановлена. Сергеич встал с ней, бледнея и трепеща. Мы уставились на него, затаив дыхание. Я и правда начал бы молиться, если бы умел.

— Момент истины! — проговорил Макс. — Давай, тяни за тросик! Ну?

Сергеич вдохнул, выдохнул, дернул… Безрезультатно. Второй раз дернул, и пила заревела, а он принялся носиться с ней и орать, обещая Папаше и бездушным, что расчленит их особо извращенным способом.

В общем, самое мощное оружие ближнего боя мы вернули к жизни, и сразу прибавилось уверенности и азарта.

Выключив генераторы, вооружившись и забрав рации, мы отправились к БТСу Сергеича, надеясь, что его не привалило стволом.

К счастью, джип остался целым и новых завалов не обнаружилось. По дороге к машине я осмотрелся, надеясь на «Проницательность», чтобы проверить, много ли в округе зомби, но не увидел ни одного — видимо, они еще прятались. Ветер же стих настолько, что можно было безопасно перемещаться на мопеде, и Эдрик ехал за нами.

Странно, но перед столь ответственной вылазкой я совершенно не нервничал. Был уверен, что все у нас получится, в общине все в порядке, а если и не в порядке, то сложилось наиболее благоприятным для нас образом.