Ну отчего людей интересует такая хрень? Нет бы поинтересовались чем-то действительно стоящим. Например — каковы перспективы политики россии в Средней Азии?

— Конечно бред, — согласился я. — Все проще. Взял я девчонку в прислуги, а она умной оказалась, поэтому учиться отдал. Теперь учится, а заодно в доме убирает и стряпает. Пирожки, между прочем она пекла.

— Нет, так неинтересно, — вздохнула Зоя Владимировна. — Умненькая девчонка — уж слишком просто.

— Зато чистая правда, — хмыкнул я и тоже спросил: — От Череповца до вашего села — тридцать верст. Как же слухи приходят?

— Так я сама их и привожу. Земство раз в месяц собирает учителей на совещания. Гостиниц или квартир, разумеется, не предоставляет, ночуем у знакомых. А коли у знакомых — то новости всегда узнаем. А о чем бывают новости? О знакомых или не слишком знакомых. Кто от жены ушел, кто кому изменяет, да кто кого убил. Про убийства у нас давно не слыхали, а как только вы в уезде появились, так сразу убийства посыпались.

Что и ответить-то? Сказать, что все по законам жанра? Там, где появляется сыщик (или следователь) происходит преступление. Но мне на такие вопросы отвечать неинтересно. Интереснее другое — оказывается, здесь тоже проводят совещания? Собирают учителей со всего уезда, но гостиницы им не оплачивают?

Во мне немедленно проснулся учитель, который сам иной раз выезжал по служебной надобности в другие города. Скажем — проверять ЕГЭ по истории. Но мне и гостиницу оплачивали, и билеты, и командировочные платили.

— Как это так? — возмутился я. — Гостиницу не предоставляет? Небось, командировочные тоже не дают? Я бы на вашем месте не поехал. Тридцать верст! За один день не обернешься, а где ночевать?

— Не поедешь — жалованье не выдадут. Нам же его не по почте шлют, а из рук в руки дают. К тому же, до нас всякие циркуляры доводят. Начальников много — и местное земство, и губернское, и инспектор из министерства, а все что-то требуют.

Нет, прямо-таки, бальзам на душу. Все, как у нас!

— Тридцать верст — ерунда, — продолжила учительница. — Когда была помоложе, к любовнику в Череповец бегала.

— Ничего себе!

— Вы про то, что неприлично учительнице любовника иметь? — насторожилась Зоя Владимировна.

— Нет, про то, что вы бегали на свидание тридцать верст, — хмыкнул я. — Это сколько времени займет? Часов пять, если не больше.

Конечно, не увязывается традиционный образ скромной земской учительницы и тридцать верст, которые она пробегает для встречи с любовником. Ишь, марафонка. Вообще-то, если бы я прошел или пробежал тридцать верст (сколько это в километрах-то?), то на финише было бы не до амурных утех.

— При желании, тридцать верст можно за одну ночь пробежать. Но мы с ним встречались на половине дороги, — пояснила учительница. — Пятнадцать верст вполне можно пройти. Шалашик построили, в нем и встречались.

— И зимой?

— Нет, до зимы наши отношения не продлились, — усмехнулась учительница. Попросила любовника — если уж жениться не хочет, так чтобы мне новые башмаки справил. Старые-то сносились — ноги-то пятнадцать верст вытерпят, а башмаки нет. А новые у сапожника тачать — треть жалованья. Конечно, я бы старые починила, а то и новые заказала, но интересно было узнать — что же он скажет?

— А он?

— А он на следующее свидание не пришел, — с толикой грусти поведала учительница. — Потом, когда я его в Череповце увидела, сказал — мол, не знал, что я такая меркантильная особа, которой башмаки дороже любви.

М-да, не повезло бедной женщине с кавалером. Впрочем, может у него и на самом деле были романтические представления? А любовница — раз, и все испортила. Он-то к ней с чувствами, а она новые башмаки потребовала!

— Кстати, а деревенские вас не отследили? — полюбопытствовал я. — Поверьте — интересуюсь из чисто служебных соображений. Череповец — больше Николы-Выксы, так и то, все на виду. Как это вы умудрялись тайно на свидания ходить?

— Так я и не тайно, — хохотнула женщина. — Если бы тайком, околицей, точно бы заприметили. А я прямо по улице шла, со всеми здоровалась. А если кто спрашивать начинал — куда, дескать, отвечала — мол, хотите узнать, пошли вместе.

— Слов нет! — пришел я в восхищение.

И снова на ум пришел Эдгар Аллан По. Чтобы надежно спрятать — не стоит прятать. Оставьте на видном месте — никто ничего не найдет.

— А вот теперь ваш черед, — сказала женщина.

— В смысле? — не понял я.

— Так я же с вами разоткровенничалась, — пояснила Зоя Владимировна. — Можно сказать — душу излила незнакомому мужчине, да еще и следователю. Значит, и вы в ответ должны правду сказать.

Эх, голубушка, ничего я тебе не должен. Изливать душу незнакомцу — обычное дело. Но если женщина так считает — пусть и дальше считает. И что же она хочет спросить? Надеюсь, не про Маньку?

— Для начала скажите — зачем вам коза?

Елки-палки, далась же всем эта Манька.

— А я и сам не знаю, — пожал я плечами. — Прибилась, а что с ней делать — ума не приложу. На мясо забивать смысла нет, продать — так никто не купит. Пусть живет. Но коли живет, ее кормить надо. Зато по утрам петуха не надо, можно и будильник не заводить.