Так пусть мучатся много эонов, как он, пусть осваивают умение извлекать из хаоса красивые целостные вещи. Почему они этого не делают?

Потому что в этом нет нужды. Если бы он в начале нашел мир другого умершего и сумел туда вселиться, он бы поступил ровно как они и радовался. Однако ничего такого ему доступно не было, а значит, оставалось лишь страдать и учиться.

Интересно, сколько мертвых проникло в его место? Он парил над парком, раскинув листоподобные отростки на спине. В лесной тесноте они мешали, но прекрасно годились для движения в пустом пространстве. Он улучшил их, сделал менее похожими на листья и придал им новую форму: теперь они складывались на спине, когда не нужны, и расправлялись для полета. Сложив крылья, он спускался на землю и ходил ногами по лесу, осматривал каждое дерево, стоял над каждым ручейком, наблюдал течение воды и слушал ее звуки.

Однажды в плеске воды он услышал «Ждод» и вспомнил, что это его имя.

По большей части ничто особо не менялось, но иногда, проходя мимо дерева или присев на корточки у ручья, он ощущал легкую прореху в мире, чувствовал скользящее мимо облачко почти хаоса и по этому узнавал, что сюда проник еще один мертвый. Некоторые появлялись и пропадали, как снежинки, другие вроде бы вселялись в деревья или ручьи, как будто мечтали о телах, но не обладали умом или умением для создания собственных. Они отчаянно цеплялись за формы, созданные Ждодом, однако совершенно непригодные для существ Ждодова рода.

То летая на крыльях, то ступая по земле, он ходил по улице, бродил в лесу, разгуливал в парке и узнал, сколько других в его владениях. Он заключил, что число душ не больше числа отростков на площадках его верхних конечностей. Понятия пришли, едва в них возникла надобность: пальцы, ладони, руки. Десять и другие числа. Душ было общим счетом от десяти до двадцати, одни носились, словно сухие листья, другие обитали в деревьях или ручьях. Довольно малое число. Несоразмерное смятению, в какое они его повергли.

Прибывали новые. Число не увеличивалось резко, но и никогда не убывало. Похоже, место, откуда они брались, все время выбрасывало новых мертвых, но не умело вбирать их обратно. Бесполезно гадать, зачем это и почему; главное, они слабы и малочисленны, а значит, их можно не замечать, по крайней мере теперь, когда он облачился в толстую кожу. Итак, Ждод счел, что не будет вреда покинуть на время то место, которое построил и в котором обитал с тех пор, как умер. Он прошел по улице к парку на вершине холма. Тело говорило с ним новым способом, который не был зрением или слухом: теперь он ощущал землю под ногами. А когда добрался до парка, где дул ветер, и вышел на зеленое место, где мог развернуть крылья, то ощутил воздух под ними. Ветер, некогда созданный Ждодом для избавления от сухих листьев, подхватил его и вознес к небу. Изменив относительное расположение воздуха и крыльев, Ждод повернулся и взмыл над лесом. Земля ушла вниз. Сверху было видно, как прожилки земли сходятся в реку. Река текла с холма. Он полетел вдоль нее и увидел нечто подобное хаосу, ибо еще не бывал в тех краях и не придал им форму. Однако Ждод умел замораживать хаос в адамант, как вода замерзает в лед, поэтому без труда придал форму этим краям, сделал их продолжением уже созданного леса. Форма была другая, каждое дерево и каждый лист — неповторимые, жилкование рек в целом такое же, как на склонах холма, однако не воспроизводило его точно.

На сей раз он продлил землю и лес далеко в ту сторону, куда несли его крылья. Впрочем, это ему прискучило, а река стала такой широкой, что, опустившись на один берег, он не видел другого. Под влиянием смутных воспоминаний о должном устройстве земли Ждод поместил в конце реки океан. Деревьям неправильно было подступать к самому океану, поэтому здесь он оставил полосу голого адаманта. Ее монотонность ему не понравилась, и он разбил ее на куски, называемые камнями. Первые камни были одного размера и формы, но он их улучшил: сделал одни меньше и многочисленнее снежинок, другие — больше холма в парке (эти большие камни звались скалами). Вместе они составили обрывы и пляжи, защищающие деревья от волн, — ими Ждод решил населить поверхность моря. Он взмыл и облетел самую высокую скалу, которую просто для забавы сделал такой большой, что улица, парк и значительная часть леса свободно поместились бы на вершине. Оттуда он смотрел, как бьются о нее его волны.

В движении воды он увидел множество несовершенств. Волны и то, как они бьются о скалы, взывали к улучшению. Несколько дней он их улучшал и наконец добился, чтобы они, ударяясь о скалу, разлетались брызгами. Когда он спускался, то чувствовал брызги на коже, которой отделил себя от того-что-не-Ждод, а рев волн оглушал почти как шипение хаоса эоны назад. Брызги состояли из крошечных шариков воды, едва различимых на фоне неба. Он знал, что это неправильно. Каждый шарик должен отражать солнце, а брызги — искриться. Более того, в каждом шарике должен отражаться весь окружающий мир — включая Ждода. Пока этого не будет, вода не такая, как надо, и нуждается в дальнейшем улучшении.

Времени, он знал, на это уйдет не меньше, чем на сотворение улицы, парка и леса. Раньше Ждод с радостью сидел бы на вершине скалы и годами терпеливо улучшал форму волн и прибоя, но теперь, с появлением новых душ, не хотел задерживаться здесь надолго. Он ударил крыльями о брызги, взмыл над скалой, последний раз глянул на них — просто туман, не искрящийся и не отражающий как надо. Затем полетел вдоль берега.

Идея зеркального шара была отчетлива, как если бы тот висел перед ним в воздухе — как будто он держит этот предмет кончиками пальцев и смотрится в него.

Допустим, он вызвал бы зеркальный шар — или вообще что-нибудь зеркальное — и посмотрел на свое отражение. Что бы он увидел? Как бы он выглядел? Ждод не задавался этим вопросом, пока жил один. Дерево не могло на него посмотреть. Души, недавно слетевшиеся в его обитель, вероятно, не умели видеть ясно. Со временем, впрочем, они могут приобрести такую способность, как приобрел ее Ждод. В таком случае они будут смотреть на него, так же как на деревья и скалы, и что-то увидят. Каким будет это что-то, какое впечатление на них произведет?