Другие души принялись озираться, как будто ответ сейчас пролетит между ними наподобие пчелы, однако Ждод хлопнул ладонью по столу.

— Все время, что мы собираемся здесь по вечерам, я чувствую — чего-то не хватает. Как цветы казались одинокими, когда над ними не гудели пчелы, так и стол кажется пустым. Более того, он лишен назначения, ведь мы ничего на него не ставим, разве что творения Искусницы и Делатора, когда те что-нибудь здесь мастерят.

Ждод намеревался продолжить, но в этом не было нужды: почти все уже согласно закивали или изменили форму ауры.

— Имя этому — «пища», — сказал Всеговор. — И «питье».

— Я начинаю их вспоминать, — объявил Страж. — И теперь чувствую, мне их не хватает, ибо, сдается, некогда они изрядно меня радовали.

— Они для живых, — промолвила Весенний Родник. — Пчелам надо питаться, чтобы делать воск для ульев и порождать себе подобных. Мы не делаем ульев. А порождать себе подобных для нас дело несбыточное. Мы даже простых существ, задуманных Искусницей, не можем наделить жизнью.

— Может быть, они потому не плетут нити из воздуха, что им нечего есть, — заметила Искусница.

Делатор кивнул:

— Им надо откуда-то добывать вещество для нитей.

— Если даже и так, — изрек Седобород, — это не меняет главного. Как сказала Весенний Родник, мы ничего не производим из наших форм, а значит, не нуждаемся в пище и питье.

— Не буду спорить, — ответила Долговзора. — Однако души в Городе завели диковинное обыкновение. Они сидят в доме и совместно издают звуки, не имеющие иной цели, кроме приятности для издающих и слушающих.

— Я их слышал, — сказал Всеговор. — Они позаимствовали идею у пчел, но звуки их сложнее и красивее.

— Я тоже слышал и жажду услышать еще, — согласился Ждод.

— Очень занятно, — молвил Седобород, — но я не понимаю, как это связано с моими недавними словами.

— Для меня связь вполне ясна, — ответил Страж. — Потому, быть может, что сейчас я испытываю нечто сродни боли, хоть и не столь неприятное. Сдается мне, что имя этому «голод». Я желаю пищи и питья. Не потому, что мне надо выдавить из себя воск для улья. И не затем, чтобы породить свои подобия. Я желаю их оттого же, отчего Ждод желает слышать некие звуки: просто ради удовольствия.

— Твое объяснение убедительно, — проговорил Седобород, — но проку от него никакого, ибо пищи у нас нет, и я лично понятия не имею, как ее можно раздобыть.

— Я мог бы попытаться ее изготовить, — сказал Делатор, — но не знаю ее форму, а мысль о том, чтобы съесть что-нибудь железное, не наполняет меня предвкушением удовольствия.

— У меня есть одна идея, — объявила Самозвана. — Проще показать, чем объяснить.

— Так соединим ауры? — предложил Страж.

— Нет, — ответила Самозвана. — Я хочу позвать вас в одно известное мне место в Саду.

Она вспорхнула из-за стола, другие души, не столь проворные, последовали за ней ногами. Снаружи почти стемнело, но последние лучи солнца еще пробивались в Сад через просветы в изгороди.

Самозвана повела их к маленькому кривому деревцу у фонтана. Ждод создал его много лет назад с мыслью засадить такими части Земли, непригодные, на его вкус, для высоких деревьев. До сих пор оно не пригодилось, и Самозвана, пожалев никому не нужное деревце, украсила его белыми цветами. Ждод счел это нелепостью — цветы должны расти на земле, — но, как часто бывало с причудами Самозваны, мало-помалу согласился, что так лучше. Весной деревце, сплошь усыпанное цветами, в которых копошились пчелы, радовало глаз и нюх. Сейчас был конец лета, и цветы давно осыпались.

— Лепестки опали несколько месяцев назад, — напомнила Самозвана. — Остались только сухие черешки на веточках, где они сидели. Пчелы, так любившие это дерево, забросили его, и оно казалось мне одиноким. Ан глядь, черешки раздались. Из бывших цветочных почек получились не листья, а вот такие шарики, которые теперь висят по всему дереву.

Она подставила ладонь под один шарик — маленькую зеленую луну. Остальные, вглядевшись, и впрямь различили такие же по всему дереву — не меньше, чем было по весне цветов.

— Мне думается, — продолжала Самозвана, — что пчелы, посещая деревце, как-то…

Ей не хватило слов, но Весенний Родник поняла, что она хотела сказать.

— Пчелы, обладая жизнью, наделили ею дерево, и оно произвело вот это.

— Яблоки, — объявил Страж. — Так они называются. Давайте их есть.

Самозване его предложение не понравилось, но прежде, чем она успела возразить, Ждод объявил:

— Они еще не закончили расти.

— Откуда ты знаешь? — спросил Седобород.

— О яблоках у меня удивительно сильные воспоминания, — ответил Ждод. — Почти такие же сильные — сейчас, когда они пробудились, — как память о листьях, из которой я сотворил Землю. И я вам говорю, что яблоко не пища, покуда не станет по размеру ладони и красным.