У нее было три постоянных члена команды, вдобавок она для нынешнего плавания наняла еще двух мальчишек. Однако, поговорив с Мардэллианом и Лином, она решила, что мальчишки из Каллы как матросы ничуть не хуже, и, заплатив новичкам небольшую утешительную сумму, отослала обоих обратно в Торавитранакс.

Постоянный костяк команды составляли Ретт, который мог вести шлюп в одиночку, Швабра (она готовила, убирала, чинила, вела корабельное хозяйство и спала с Хвощ) и относительно новый член экипажа по имени Чешуй — ему по большей части доставалась опасная или тяжелая работа.

Покуда участники Подвига грузили свои вещи на «Серебряный плавник», у Прим еще теплилась слабая надежда, что ветер и дальше будет таким же ужасным; в те три дня, когда они бездельничали в порту, она часами смотрела на высокие мастерские Торавитранакса. Они (как и обещали стихи, которыми она зачитывалась в своем долгом детстве) сияли золотом, медью и, на закате, алым заревом догорающих углей. Настоящая непогода загнала бы «Серебряный плавник» в тамошнюю бухту, и Прим посетила бы некоторые башни, посмотрела бы некоторые сады и рынки, о которых рассказывала Кверк, пока они по очереди тащили «треклятую хреновину» через Горящий оскол. Однако выяснилось, что ветер самый распрекрасный, настолько, что экипаж «Серебряного плавника» (по словам Кверк, знавшей язык Хвощ и ее товарищей), не могут им нахвалиться. Как только обогнули острый южный мыс Пылающего оскола, подняли те самые особенные паруса, развернули их по ветру, и «Серебряный плавник» полетел, словно пущенная из лука стрела. Прим, стоя на корме, прощалась взглядом с тающим в дымке Торавитранаксом. Они плыли на юго-запад, стремительно удаляясь от цели Подвига.

Хвощ ничуть не хуже Ретта умела править кораблем, но ее больше занимала деловая сторона. Поскольку деловые вопросы решили еще до того, как наняли Хвощ, ее настырность несколько раздражала. Не находя, к чему приложить свой ум, шкиперша пыталась выяснить, что они вообще делают. А это участники Подвига — включая Корвуса — понимали смутно. Попытки Хвощ узнать больше выводили Корвуса из себя. И все же, если бы не любознательность, она бы вообще не согласилась с ними отправиться. Прим теперь видела, что в Подвиги отправляются неординарные души и те, кто ведет других на Подвиг, вынуждены тратить много сил, чтобы справляться с этой неординарностью.

Полуостров, отмеченный на карте как Вопрос, обладал всеми недостатками пустыни в том, что касается климата, растительности и прочего. Но поскольку в отличие от упомянутой пустыни он не лежал между двумя занятными и гостеприимными местностями, посещать его было решительно незачем. Он просто уходил далеко в океан и там заканчивался. Если полуостров и впрямь возник потому, что Ждод спрашивал себя: «Что там дальше?» — то ответ был: «Ничего».

Тема эта была буквально перед их глазами, поскольку Прим воспользовалась ясным деньком и достала большую карту. Стол, на котором она развернула карту, был, как и все существенное на «Серебряном плавнике», привинчен к палубе. Прим и Кверк смотрели на карту, а Корвус смотрел на них. Они были на носу корабля. На корме, где располагался румпель, Хвощ общалась со своей командой, включая Марда и Лина.

Карта, улучшенная иголкой и ниткой Эдды, согласовывалась с тем, что они видели по левому борту. Здесь в море впадала речушка — она брала начало в середине каменистого полуострова и кое-как, не пересохнув, добиралась до унылого побережья. По крайней мере, так можно было догадаться по цвету окружающего ландшафта — чуть более зеленоватому оттенку бурого, чем по обе стороны русла. У впадения речушки стояли низкие дома и одинокая сторожевая башня из кирпича-сырца. В море вдавался длинный пирс, возле него покачивали голыми мачтами несколько кораблей. Между «Серебряным плавником» и поселком двигалась галера, словно многоножка по сверкающей сковородке воды. Все это было чисто военное, поскольку ни обычного жилья, ни торговых факторий в здешних краях не водилось. Галера пыталась перехватить «Серебряный плавник» для досмотра. Затея была безнадежная. Весь смысл килевых шлюпов в том, что они движутся быстрее галер, если, конечно, дует ветер, а вдоль побережья ветры дули почти всегда. Вчера ушли от двух галер, и Хвощ сказала, завтра надо будет уйти еще от одной, может быть, двух. Потом они окажутся у той части Вопроса, где автохтонских фортов уже нет.

— Мне это кажется… ну не знаю… расточительством, — заметила Прим. — Пусть я всего лишь варварская принцесса, но даже я вижу, что это какая-то бессмыслица.

Корвус пожал плечами — за счет огромных крыльев это получалось довольно впечатляюще.

— В каждом форте всего несколько автохтонов, которых дорого содержать. В море много рыбы. Остальное необходимое привозят кораблями из Второэла. Большинство в фортах — ульдармы, специально выращенные для жизни в таких краях и гребли на галерах. Питаются они водорослями и моллюсками, которых собирают на берегу. И затраты вполне оправданны, если всерьез относиться к тому, ради чего все затеяно.

— А ради чего оно затеяно? — спросила Кверк.

— Не пускать сюда порожденье, — догадалась Прим. Она положила руку на ту часть карты, где было вышито Осколье. — Мы по большей части живем здесь.

На слове «мы» она запнулась, поскольку знала теперь, что не относится к порожденью. Ей приходилось все время себе об этом напоминать.

Она провела рукой немного на юг и чуть-чуть к западу. Теперь ее ладонь лежала на побережье Вопроса — том, что было сейчас по левому борту шлюпа.

— Если не бояться выйти подальше в море и вверить себя волнам, то сюда можно добраться в обход сторожевых башен Второэла и Торавитранакса. На Вопросе путешественники через несколько дней погибнут от жажды…

Кверк кивнула:

— Если только не высадятся в устье реки — но тут-то автохтоны и поставили свой форпост.

— Они стерегут устья рек, — заключила Прим, — чтобы порожденье не закрепилось здесь и не размножилось на Земле.

Заметив уголком глаза какое-то движение, она повернула голову и увидела Марда. Хвощ его отпустила, и он подошел послушать разговор. Мард покраснел, отвел взгляд и поплелся прочь с таким видом, будто убил собственного отца. Прим в жизни бы не догадалась, в чем дело, если бы позже не увидела, как Лин заигрывает с Кверк. Тогда она сообразила, что Марда смутило слово «размножиться», так как оно подразумевало рождение детей.