Шрифт:
– Да уж как-нибудь обойдемся, - отмахнулся от него батя.
– Значит так, Миш. Есть у меня в твоём городе боевые хлопцы, коренные харьковчане, которые остались там с тех пор, когда мы… Впрочем, это неважно… Сидят в подполье, переживают, ждут команды, но сами пока на рожон не лезут и в городских беспорядках не участвуют. Этих людей задействовать на митингах и в уличных драках - что микроскопом гвозди забивать.
– Боюсь, без уличных драк нам не обойтись, - не согласился я.
– Если приспичит, помогут и это организовать. Есть у них свои связи и с криминалом, и с футбольными фанатами. Кое-какую пехоту соберут, когда потребуется пошуметь, ну а с главной ударной силой мы подтянемся.
– Адреса, явки, пароли предоставите? С народом созвонитесь?
– По телефону они на серьезные темы говорить не станут. А на гонца среагируют правильно. Так что тебе, Миша, надо срочно возвращаться в Харьков.
– Поедете со мной?
– спросил я, с надеждой глядя в глаза старого вояки.
– Весточку с тобой отправлю. Познакомитесь по-людски, приглядитесь. Тебе надо самому с моими людьми пообщаться, поводить носом, посмотреть, все ли там хорошо, и если да - подготовить базу для приема севастопольского десанта. А мне нужна неделя, чтобы пройтись по нашим активистам - глядишь, и соберу группу энтузиастов для визита вежливости…
– И когда отправляться?
– Судя по активности супостата,- батя кивнул на мой планшет, - немедленно…
***
До сих в моей памяти осталось то тягостное ощущение, когда я в 2014-м году возвращался в Харьков после крымского референдума. В марте 2014 года в Крыму я впервые в своей жизни понял, что чувствовали наши деды 9 мая 1945 года. Такая же атмосфера победы царила в Севастополе. Город сиял, город праздновал. Это была одна мощнейшая положительная эмоция, эйфория, восторг, экстаз, ощущение сопричастности творимой истории. Большая человеческая радость на весь Севастополь! Из этого праздника мне приходилось возвращаться в город, который уже оккупировала киевская хунта, туда, где стелилась коричневая мгла с жовто-блакитным подбоем. Ещё не явно, но уже тогда было понятно, что дальше будет только хуже.
В этот раз всё было по-другому. У меня было понимание и главное - надежда. В памяти прокручивался жестокий эксперимент с крысами, когда им, плавающим в закрытом бассейне, давали надежду на спасение, и эта мимолетная надежда вселяла в зверьков такие силы, что они держались на плаву целых 40 часов вместо стандартных 15 минут… Вот и я был окрылен такой надеждой, не вспоминая ни про болтающийся на руке браслет, ни про беглянку, из-за которой я вернулся в 2014-й год.
Неизменным в прошлой и нынешней реальности оставалось одно: надо было возвращаться.
Я доехал на автобусе до Симферополя, прошелся по городу, украшенному триколорами, сел в поезд. И тут меня накрыло. Полное впечатление, что история повторяется в деталях, до мелочей. Все, как в прошлый раз: пустой, скрипучий вагон, проводник – татарин. Я достаточно напряженно ждал, что же будет при пересечении административной границы Крыма с остальной территорией. В отличие от дороги в Крым, здесь поезд остановился, и первое, что я услышал из своего купе – «москали в потяге е?». Время мгновенно уплотнилось, стало вязким и тягучим. Рука автоматически оказалась на рукоятке “Макарыча”, а большой палец привычно сбросил вниз предохранитель. Вспомнил, что поезд должен тут стоять две минуты, и они, если всё повторится в точности, не должны успеть проверить все купе… А если успеют? Тогда после перестрелки нужно выскакивать, а там – чистое поле. И хотя темно, и луна светит, но забег будет неприятным и вряд ли - результативным. Слышу, как проводник совершенно спокойно ответил – «да нет, пустой поезд, никого нет, никто не едет». С грохотом раскрылись двери первого к выходу купе. Второго. Ещё три, потом - моя... Может, дверь заблокировать? А смысл? Ещё хуже - насторожатся, соберутся. Нет уж, пусть как есть - дойдут до меня уже расслабленные и менее внимательные. Грохот следующей раскрываемой двери слился со свистком за окном. Потом пара смачных ругательств, топот ног, и всё затихло. В моё купе опять, как и 10 лет назад, не успели зайти, а поезд уже отправлялся. Я возвращался в Харьков.
***
“Бз-з-з-з-з” - сверчком заверещал в рюкзаке многострадальный планшет. Удивительно! Ни вайфай, ни сеть тут не ловят, а этот сказочный девайс мечет информацию, словно подключен к оптоволокну.
Глава 31. Аффидевит №8. Стоящие за кулисами.
Великий поэт-философ Генрих Гейне, кстати - сын банкира, сказал: «Деньги - это бог нашего времени, и Ротшильд - пророк его».
«Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!» — эта фраза была произнесена в начале XIX века Майером Амшелем Ротшильдом.
Его потомки добросовестно выполнили пожелание прадеда.
Ротшильды пришли на Украину сразу же после развала СССР, притащив с собой свою комнатную собачку — МИ-6. Помыкавшись по “красным директорам” и бывшим руководителям обкомов, горкомов, ЦК, поняв, что эти товарищи, кроме дворцовых интриг на подступах к Кремлю, никаким другим искусством не владеют, англоиудеи обратили внимание на поросль полукриминальных новохозяев, поднимающихся на разворовывании государственного имущества.
После тщательного пересмотра разных вариантов, в качестве экспериментального партнера Ротшильды допустили на коврик к своему трону туземного олигарха Фирташа. Присматривать за ушлым аборигеном из Черновцов Ротшильды приставили Роберта Шетлер-Джонса, штатного агента МИ-6, совмещающего разведывательную деятельность в пользу британской короны с промышленным шпионажем в пользу спонсоров.
Именно этого скромного слугу двух господ “злые языки” считают инициатором газовых войн между Украиной и Россией. Дороги, по которым ходил Роберт Шетлер-Джонс, и через 100 лет легко можно будет узнать по конфликтам, ссорам, дракам между друзьями и партнерами, которые до визита этого кренделя вполне сносно ладили и уж точно не собирались друг друга уничтожать.
Ничего личного, только бизнес. Методика первых поселенцев Дикого Запада, виртуозно стравливающих индейские племена сиу и шайенов, апачей и семинолов, идеально легла на постсоветское пространство, и Шетлер-Джонс был одним из самых успешных реализаторов этой давней колониальной стратегии.