Потому граф не стал рычать на него, как на всех подчиненных, через чур смелых и говорливых, а решительно отложил служебные бумаги на столе и стал приветливо рассказывать новости под углом розыскного дела.

Константин Николаевич только кивал головой. Ничего не скажешь, работали до него жандармы толково и быстро, учитывая уже привнесенную методику попаданца. На этот раз были отброшены все версии, в которых было хоть немного мистики или сверхъестественные силы. Делали, как неоднократно показывал им князь, упор на самые реальные и понятные детали и действия.

В конечном итоге под наблюдением оказалось двое подозреваемых. Горничная Марефа, нерегулярно убиравшая пыль с монарших регалий в Бриллиантовой комнате, и секретарь английского посольства, неоднократно отмеченный около здания с регалиями.

И хотя четких доказательств их вины найдено не было, но нечетких было столько, что все следователи и их начальники дружно кивали: — они, как есть они!

— Рекомендую особо обратить внимание на Марефу Грязнову, — указал Бенкендорф, — биографические данные рисуют нам вроде бы обычную женщину из народа, но следователи раскрыли очень изощренное воровство, к которому она наверняка причастна. Уже бы арестовали, да государь не велел, видимо, ждал вас.

Дело еще не раскрыто до конца и даже обвиняемая не арестована главным образом из попытки опознать ее соучастников. Но лично я считаю ее виновной в грабеже в Бриллиантовой комнате на все 100% с гаком.

— Это хорошо! — одобрил великий князь, — с этой проверенной версии я, пожалуй, и начну. Видно, что люди под вашим руководством неплохо работают!

Скупая похвала от опытного следователя, не раз решавшие головоломные дела в присутствии самого императора Николая, была приятна графу. Лицо его слегка порозовело, а губы, как он не старался, сложились в довольную улыбку. С трудом ее убрал, пожаловался:

— Все бы хорошо, но бриллианты со скипетра мы так и не нашли. И сообщать об их краже нельзя, тем более людям подозреваемым. Так и бродим в кошмарной мгле. Меж тем, празднества уже подходят, государь даже не ругается, рычит, опасаясь повторной кражи. Ведь это же наглость несусветная — обкрадывать самого Помазанника Божьего в его же дворце! А корпус жандармов, в чьи обязанности входит защита и оберегания российского монарха, совершенно ничего не может сделать.

Князь Долгорукий, хладнокровно выслушав жалобы, отметил:

— Его императорское величество Николай I сегодня соизволил приказать мне прервать отпуск и вернутся на службу в жандармерию, дабы сегодня — завтра раскрыть это дело. И я приложу все силы и рвение, дабы оправдать его надежды.

Бенкендорф искренне обрадовался. Конечно, лучше бы дело раскрыть ему. Но что делать, если твой подчиненный куда сметливее тебя. С другой стороны, все руках Божьих и нечего гневаться. Быть генералом способных поданных то же неплохо.

— Я немедленно прикажу передать вам всю имеющую информацию, — сообщил он великому князю, — и, разумеется, работающих по делу людей. Все возможности корпуса в ваших руках. Работайте с Божьей помощью!

С тем и разошлись. Граф снова начал разбираться с многочисленными служебными бумагами о текущий обстановке в стране, от которых его никто не освобождал. А Константин Николаевич пока в уме корректировал список людей, с которыми ему необходимо хотя бы поговорить, а там будет видно.

Кажется, проблемы не столь велики и трудны, как это считал Николай I. Его предшественники почти раскрыли это дело. И если он не найдет в их доводах откровенные ляпы, то дело можно отправить в архив, а подозреваемых на бессрочную каторгу. Или, если это иностранные дипломаты, из России навсегда!

Первым обвиняемым по степени важности и раскрытости его личной вины шла горничная Марефа Грязнова. Ну как? Вообще-то она была простая техничка, если следовать терминологии XXI века. Но в XIX столетии баре говорили немного мягче. Как будто от этого что-то изменилось. А то ведь не убирается простая поломойка императорские реликвии!

Отношение к этой бабе складывалось в жандармерии двоякое. Честно говоря, сам великий князь поначалу сильно сомневался в ее вине. Баба же немолодая. А это означало по XIX веку кучу детишек хотя бы в недавнем прошлом, жизнь, полную кухней и уборкой дома. Как правило, неграмотная, не умеющая практически ничего из заработать женщина. И никак, кроме примитивного помой, приноси-подай.

Да к тому же она уже была плотно проверена жандармами от бабок и дедок до внучат обоих полов при приеме на работу. И как есть чиста по всем направлениям!

С другой стороны, ну а все же вдруг на сей час нечаянно жандармы попали в виновницу переполоха! Как говорится, чем черт не шутит, когда бог спит. Надо лишь подобрать железные доводы, как для себя, так и императора, и пойдет процесс!

Но во всяком случае, пока только есть «твердый» довод — эта женщина выглядит со слов очевидцев не очень приятно. Ха, но это еще не повод голословно обвинять ее в грабеже императорских регалий. Или, по крайней мере, у них должны были быть надежные юридические факты в этом.