Видимо, в спальне они и решили принимать роды. Что же, они с Машей специально пока не обговаривали место родов, но как бы сугубо автоматически предполагалось, что это будет спальня. Там, где зачинали, там и рожать будет. А где еще принимать ребенка?

Ведь во второй четверти XIX века роддомы в России подразумевались только теоретически. Николай I еще при родах своей жены повелел создать учреждения акушерского дела, но потом, родив положенное количество детей, супруга это дело прекратила. От этого и император стал весьма пассивен. Да и российское общество особо не рвалось. Считалось, как рожали бабы от сотворения мира где-то дома, так и дальше будут.

Уже и дочь его, повзрослев, собиралась рожать, а все одно процесс приходился дома и без квалифицированной медицинской помощи. Хотя нет, — князь Долгорукий несколько неприязненно проводил взглядом опрятно одетую старушку, — те же повивальные бабки, как двести лет назад. Бр-р! Потому и первая его жена Елена Федоровна так тяжело рожала.

Как уроженец просвещенного XXI века, Константин Николаевич с очевидной брезгливостью смотрел на примитивную псевдомедицину XIX века. С другой стороны, а что ему оставалось делать? Он не гинеколог и не администратор! Он сыщик, а потому молчи в тряпочку!

С чувством внутреннего неудовольствия спустился из кареты на землю. Николай, наскоро собравшись, уже ждал его у входа, озабоченно и с опаской поглядывая на небо. Дождь поджидает зимой?

— Монарха заставляешь ждать, — заметил он, оп, впрочем, довольно беззлобно и сразу предложил, не дожидаясь ответа: — зайдем в Зимний дворец? А то всякие дела множатся, не давая спокойно почивать.

Эк его потянуло философствовать. Еще и Бога приплетет. Пожалуй, он на это отвечать не возьмется. Попаданец молча пропустил Николая, не прекословя. Простому человеку XXI века он, может быть, еще бы возразил, но абсолютному императору России XIXвека как-то было тяжелее. Феодальные заморочки, итить его!

Николай I тоже не стал больше ругаться. Какой смысл оттягиваться с невиновным человеком, да еще теперь практически родственником. Сел в пролетку, погрузился в свои думы. Заговорил о тайном, неприятно его до сих пор впечатляющем:

— Неужели я такой слабый никчемный монарх, что беру людей где попало и как попало, а потом не могу хотя бы перевоспитать?

Посмотрел на собеседника вопросительно. Тот, не зная, о чем идет речь, только недоуменно пожал плечами. Сам он никогда не занимался интеллигентным самоедством, считая это занятием никчемным и бесперспективным. Если делать тебе совершенно нечего, ищи работу потяжелее и все получится!

Так они прошли остальной путь в молчании и короткими репликами. Оказались, наконец, в личном рабочем кабинете монарха, где император почему-то чувствовал себя безопасно. Попаданец все-таки понял в чем дело. Тот чисто психологически чувствовал себя легче в знакомой, понятной почти с детства обстановке, перекладывая ее, видимо, и на безопасность.

Вот здесь Николай Павлович и сообщил всю имеющую информацию, которая портила ему настроение который день.

Оказывается, великий князь не ошибся. Действительно вскоре предстояли торжественные церемонии по какому-то крупному религиозному празднику. Не суть. Главное, что Николай, верный своей привычке проверять все самолично, в кои-то времена осмотрел еще царские (некоторые еще были великокняжеские) сокровища. И о ужас, быстро нашел четкие следы кражи!

В предыдущие десятилетия осмотр, ремонт и поддержание в работоспособном состоянии проводил специальный и особо доверенный мастер. Да и Николаю I было относительно некогда посмотреть хотя бы на общее положение. Так, подглядывал при одеяние и думал достаточно.

Но тут мастер уже, к сожалению, умер, и император в кои-то времена решил сунуть любопытный нос в это малоизвестную для него сферу.

На скипетре российских монархов даже невооруженным взглядом был замечены следы грубого взлома. Бриллиант «Орлов» — красивый и большой драгоценный камень — остался, а вот часть не больших, но чистых бриллиантов исчезла! Видно было — их украли!

И теперь император уже который день мается двумя неприятными проблемами. Во-первых, как он покажет на церемонии стране, а, по сути, всему миру, обесчещенный скипетр. Ведь кто бы ни украл, все будут показывать пальцами на него, правящего монарха. Не сберег ведь, не сохранил! И во-вторых, проводимый отбор людей. Императорские регалии — предметы очень ценные не только с финансовой стороны, но и сугубо политической. И шеф жандармов Бенкендорф, и сам император Николай тщательно рассматривали кандидатов в охрану и обслугу. И все одно где-то сумели проворонить! Регалии не могут украсть без хотя бы малейшей помощи изнутри. Это и полному дураку ясно! Это кто же такой приближенный, который нагло обманул?

Последнее, с точки зрения попаданца, особенно задевало императора. И если на людях он привычно нес на лице маску из пропорции свирепой надменности, августейшей гордости и холодного внимания к поданным, то оставшись среди своих (а теперь уже великий князь с недавней поры, стал, безусловно, своим) все больше падал духом. Самодержец ведь тоже человек, хоть и Помазанник Божий!

И что с того что, как правило, сам император не отбирает ни нижних чинов, ни их офицеров. Зато этим занимаются ответственные люди монархов, которые уже подобраны самим Николаем I, или в некотором прошлом, братом Александром Iи на которых они привычно привыкли опираться.