— Угу, — оборвал его Курт, — удачи.

— А ты-то куда?

— Так пойду осмотрю дом нашего покойного коллеги. Вполне может статься, что он после себя что-то оставил… А вечером будет пир. Как закончите — тоже можете присоединяться…

***

До терема княгини Курт добрался только поздно вечером. Впрочем, пир успешно начали без него: известно, что для начала празденства не требуется физическиое присутствие виновника торжества или какое-либо другое подтверждение повода организованной попойки, хотя, подумал Курт, княгиня наверняка осуждала его даже за вежливое опоздание на пятнадцать минут.

Подход «Я — инквизитор, делаю, что хочу» с местными не работал, поэтому Курт, скрипя зубами, раскланялся, принес официальные извинения и сел рядом с княгиней и святым отцом, которого почему-то тоже пригласили. Стол ломился от кушаний, некоторые бояре, что называется, дошли до кондиции, поэтому разговор шел в самой непринужденной манере.

Княгиня оставалась невозмутимо и холодна, как и всегда, и с лицом неприступной королевы понемногу отпивала из своего бокала, свысока взирая на окружающих. Курт раздумывал, как бы лучше начать разговор, но княгиня, на удивление, сама пошла навстречу:

— Ну как, майстер инквизитор, удалось выяснить что-нибудь? — воспросила княгиня многозначительно, сделав очередной глоток.

— С прискорбием сказать, нет, — вздохнул Курт, — к сожалению, я ничего примечательного не нашел в доме Келлера; завтра отправлюсь туда еще раз и перепроверю. Мои помощники пока что опрашивают горожан.

«И зачем я ей докладываюсь? — машинально подумал Курт, поймав себя на словоохотливости. — Колдует? Ведьма? Малефичка? Взяла на крючок так же, как и Маргарет?..»

— Не самая подходящая тема для застолья, майстер Гессе, — заметила княгиня, все так же отхлебывая из бокала, — приходите через день на праздник Масленицы; я Вас приглашаю.

Эти белокурые локоны, этот нордический взгляд… «Нет, не такая, как Маргарет, — подумал Гессе. — Определенно не такая, как Маргарет…»

Разговор с княгиней занял еще часа два. Причем она странным образом не пьянела, в отличие от других гостей, и Гессе кисло подумал, что придется провести под внимательным взглядом княгини всю ночь. Наконец Гессе не выдержал:

— Княгиня, как Вы можете знать, я весьма утомился с дороги и хотел бы прилечь хотя бы на пару часов. Завтра я вновь отправлюсь на поиски улик и доказательств, поэтому мне требуется свежая голова.

— Как говорят у нас, «утро вечера мудреннее». Спокойного сна, майстер Гессе.

Курт почти что бегом выбежал из зала и сразу наткнулся на Бруно с Петером, которые, по-видимому, только собирались насладиться пиром. Гессе завел обоих недоумевающих помощников за угол и вперился сверлящим взглядом почему-то в Бруно.

— Ну как? Нашли что-нибудь?

— Так, — уклончиво ответил Бруно, — по преданиям и легендам есть кое-что, но самое печальное…

— Ну? Что?

— Мы пытались поговорить с той девушкой. Служанкой княгини.

— Ну?

— Ни в какую, — вздохнул Бруно под подтверждающие кивки со стороны Петера, — все «я ничего не знаю», «работаю у княгини давно»...»ничего не видела»... Но врет же, явно врет.

— Дай угадаю: слишком четкие ответы на все вопросы? — нахмурился Курт.

— Именно, — ответил Бруно, — слишком четкие и понятные ответы. Такие бывают только у человека, который хорошо подготовился.

— Что-то тут нечисто, — разозлился Курт, — и невозмутимость княгини мне тоже не нравится. Ну как считаете, берем девушку на допрос?

— Как же, — хмыкнул Бруно, — возьми на допрос служанку княгини: княгиня тебе за это спасибо не скажет…

— По мне так если не договаривает — стоит допросить, — вклинился Петер.

— М-да… — задумчиво протянул Курт, — мы снова знаем, что ничего не знаем; на сей раз я поговорю с ней. Где она обычно обитает?

«Знаком тут, как обычно, не поразмахиваешь», — сокрушенно думал майстер инквизитор, пока они шли по коридору к комнатке, где, как упомняул Бруно, обитала служанка. Звали ее Людмилой и, как описал Бруно, она была красива, кокетлива и умела показаться милой, но одними из прямых инквизиторских обязанностей были срыв покровов и разоблачение масок, поэтому Курт, пораскинув мозгами, выдал:

— Слушай, Бруно. Как ты думаешь, подействуют ли на нее угрозы?

— В смысле?

— Ну дома обычно я показывал Знак, и все сразу раскалывались: раньше или позже. Здесь же нужны другие методы… Психологические… Скажем, можно обыграть так, что ты будешь хороший инквизитор, а я плохой; я при ней буду спорить с тобой на тему, что девушку полагается арестовать, подвергнуть пыткам и так далее; а ты будешь меня отговаривать, мол-де, нет, как так можно…

— Не сказал бы, что играть особо придется, — мрачно хмыкнул Бруно, — в иные разы у нас с тобой сам по себе таким образом строился разговор… Но не сработает, — отрезал помощник, — крепкий она орешек. Да и народ не обрадуется, если ты начнешь повально пытать мирных граждан.