Не сговариваясь, оба первым делом шагнули к той комнате, где Мюллер нашел сестру. Указанная дверь отыскалась ровно там, где была отмечена на рисунке, однако за нею никого не обнаружилось: комната была пуста, хотя внимательный осмотр выявил некоторые признаки обитаемости сего помещения.

Кухня также оказалась безлюдной, и Курт направился к третьей двери; за ней обнаружилась еще одна комната, где сидел плотный мужчина в потрепанной крестьянской одежде в застарелых серо-бурых пятнах. Определить его возраст или цвет волос было затруднительно: пустое, похожее на маску лицо казалось таким неподвижным, что с него будто стерлись все признаки прожитых лет, а волосы слишком спутались и потускнели, чтобы можно было ясно различить их оттенок. На вошедших обитатель комнаты поначалу никак не отреагировал, продолжая сидеть в прежней позе с безучастным видом.

Курт осторожно шагнул в комнату и медленно приблизился к ее обитателю. Тот поднял голову, когда майстер инквизитор стоял уже почти вплотную, и движение это было заторможенным, будто под толщей воды.

— Кто ты? — тихо спросил Курт, поймав малоосмысленный взгляд мужчины и внутренне подбираясь, готовый к любой пакости.

— Вольф, — деревянным голосом ответил тот.

— Вольф Дик… — прошептал Бруно чуть растерянно. — Похоже, парень таки не врал.

Курт кивнул помощнику и снова обратился к крестьянину:

— Что ты здесь делаешь, Вольф? — не то чтобы майстер инквизитор надеялся на осмысленный ответ, скорее пытался оценить общее состояние.

— Ничего, — голос оставался столь же невыразительным, глаза — пустыми, а поза даже не расслабленной, а какой-то обвисшей, как если бы тело держали нити, которым позволили провиснуть.

— Где сейчас Зигфрид? — задавая этот вопрос, Курт внутренне напрягся, ожидая с равной вероятностью безразличного «не знаю» и попытки наброситься на незваных гостей.

По всей видимости, малефик контролировал своих марионеток не постоянно, но вполне мог среагировать на свое имя. Однако ничего подобного не случилось. Столь же медленно и безэмоционально Вольф произнес «наверху», медленным, угловато-судорожным движением поднял руку, почесал затылок под спутанными волосами и уставился в стену невидящим взором.

Оглянувшись на дверь и убедившись, что запереть ее снаружи не представляется возможным, Курт извлек из сумки два ремня, один из которых протянул Бруно.

— Ноги, — коротко пояснил он в ответ на немой вопрос помощника.

Сам же майстер инквизитор спокойно подошел к сидящему Вольфу, нарочито неспешным и не внушающим угрозы движением завел обе руки крестьянина за спину и связал запястья. Сопротивляться мужчина не пытался.

— Посиди так немного, Вольф. Мы скоро за тобой вернемся, — проговорил Курт.

Покинув комнату и прикрыв за собою дверь, следователь с помощником направились на второй этаж. На первой же ступеньке Курт замер, вслушиваясь: ему почудился тихий шорох, словно кто-то осторожно переступил в кухне; однако звук не повторился, а Бруно, судя по недоуменно-вопросительному выражению на лице, ничего не слышал. Подождав еще пару секунд и не заметив более ничего подозрительного, Курт передернул плечами и легко взбежал наверх.

Мюллер сюда не поднимался, посему представлений о расположении помещений в этой части старой мельницы у Курта не было никаких. Лестница вывела в коридор, во многом похожий на тот, что был внизу, только из этого вели четыре двери.

Снова прислушавшись и не уловив ничего настораживающего, следователь подошел к ближайшей — лишь с тем, чтобы обнаружить за нею пустую и, судя по слою нетронутой пыли, нежилую комнату. За следующей дверью оказалось что-то вроде лаборатории: на чисто вытертых полках на стене были разложены мешочки с травами и расставлены какие-то пузырьки, на столе в строгом порядке выстроилась разнообразная алхимического вида утварь. Были здесь и книги, но люди отсутствовали.

— Тут надо будет хорошо порыться, — одними губами шепнул Бруно, и Курт согласно кивнул, направляясь к третьей двери.

Здесь господ инквизиторов вновь постигла неудача: помещение оказалось чем-то вроде кладовой, где был свален различный хлам, возможно, стащенный туда со всего дома.

Ханна Мюллер обнаружилась в последней из комнат, когда Курт уже почти уверился, что малефик со второй куклой или отлучился, или готовит хитроумную ловушку. Дверь была самую малость приоткрыта, и майстер инквизитор смог рассмотреть происходившее внутри. Девушка толкла что-то в ступке. Движения ее в самом деле чем-то напоминали кукольные: резкие, угловатые, какие-то рваные.

Малефик тоже был здесь. Тот самый Зигфрид, почти такой, каким описывал его студент, только исхудавший и со странно пустыми глазами. Впал в транс, чтобы контролировать куклу? Но не проще ли тогда самому растолочь свои травки?

Курт обернулся к помощнику, без слов, одним взглядом давая понять: «мне — он, тебе — она». Бруно кивнул, и Курт резко распахнул дверь, одним прыжком оказавшись в трех шагах от Зигфрида. Традиционное «Святая Инквизиция, всем не двигаться» он решил опустить: подобное звучит убедительно при наличии за спиной зондергруппы с арбалетами, а при столкновении двое на двое с малопредсказуемым противником куда важнее не потерять лишнюю секунду, чем соблюсти формальности. Он выбросил вперед руку с кинжалом, целя рукоятью в висок малефика, но тот на удивление ловко отшатнулся и вскинул руки, закрываясь от удара; правда, сделал он это хоть и стремительно, но неловко, словно не видя, откуда и какая точно угроза на него надвигается. Рукоять не достигла цели, но одна из ладоней колдуна наткнулась на острие, глубоко пропоровшее кожу. Брызнувшая кровь попала Курту на подбородок и воротник, и он чуть поморщился, одновременно сдвигаясь на шаг в сторону и выхватывая второй кинжал.