— Кстати, — сказал я, — если ты хочешь, можешь тренироваться вместе с нами. Подтянешь общие показатели.

Мирослава задумалась, но всего на мгновение. Затем посмотрела на меня и просияла:

— Конечно, — ответила она. — Я согласна. И научите меня немножко драться — в следующий раз хоть в морду дать смогу. Или хотя бы промеж ног.

Атмосфера окончательно разрядилась, и мы от всей души рассмеялись.

— Ты, главное, если что, — взял слово Тагай и ткнул пальцем в Костю, — бери его. Он все твои проблемы решит так, как будто их вообще не существовало.

Тут Мирослава посмотрела на своего спасителя совсем другим взглядом. Перемена была едва заметной, но я её уловил чётко. Она накрыла своей рукой его руку и тихо проговорила:

— Спасибо тебе огромное. Ты меня очень сильно выручил.

Мы с Тагаем переглянулись — для нас обоих это был довольно неловкий момент. Но мы решили не уходить: сейчас было не то время и не то место, чтобы давать ребятам возможность уединиться и поворковать втихую.

Мы вышли из раздевалки и сначала проводили мою сестру, а потом уже направились к нашему общежитию. Перед завтраком хотелось принять душ и переодеться в форму.

На завтраке мы разговорились о паутине и, соответственно, о местонахождении башни, в которой обитали пауки, производящие эту самую паутину.

Троица — толстяк и его два подпевалы — косилась на нас ненавидящими взглядами. Но даже шипеть в наш адрес не решались: у двоих руки были на перевязи, а у Толстого голова оказалась намазана какой-то мазью — абсолютно лысая башка напоминала перезревшую тыкву.

Но я старался обращать на них как можно меньше внимания. Слишком много чести. Я сосредоточился на своих друзьях и информации, добытой ещё вчера.

— Друзья, да… — начал я настолько тихо, меня слышали только они. — Вчера вечером совершенно случайно мне в руки попался огромный атлас с чётко прочерченными окрестностями Екатеринбурга и Уральских гор. И я попробовал проследить, как мы с послом прыгали с места на место, телепортируясь сначала из дворца к капищу, а оттуда ко входу в пещеры, под которыми обитает скорпиида. И мне показалось, что я нашёл ту точку, в которую мы переместились в конце.

— Так, и где это? — с интересом спросил Тагай.

А Костя, который до этого с трудом заставлял себя отводить взгляд от Мирославы, вдруг полностью сосредоточился на моих словах и сверкнул глазами.

— Оно находится в самом сердце Уральских гор.

Взгляд Тагая сразу погрустнел. Мне даже показалось, что он внутренне сжался.

— Тагай, ты что? — спросил я, но тут же махнул рукой. — Да чёрт, что случилось?

— Ничего особенного, — ответил друг. — Просто ты же понимаешь, что это дикое и совершенно недоступное место?

— Ну и что? — не сдавался я. — Именно поэтому там всё сохранилось в нетронутом виде. Если бы это было где-нибудь на проходном месте, никаких пауков и паутины бы не было. И мы бы с вами никогда не увидели этого богатства. Благодаря тому, что место хорошо спрятано, мы сейчас имеем возможность им воспользоваться.

— Да, но как мы туда попадём? — проговорил Тагай. — Как ты себе это представляешь? Троп туда нет. Ну просто, — он старался говорить тише, но всё равно выходило у него достаточно эмоционально. — Как с дирижабля спрыгнем или что-то в этом роде?

— Слушайте, — вдруг оживился я. — У меня есть одна идея. Правда, она не идеальна — туда нас доставят, а вот обратно — нет. Нужно будет что-нибудь придумать.

В этот момент в столовую, где мы завтракали, вошёл дежурный. Он подошёл к нашему столику.

— Вас троих — Добромыслова, Жердева и фон Адена — приглашают в кабинет к Путилину. Прямо сейчас, после завтрака.

Я покосился на Толстого. Тагай прошипел всего одно слово:

— Стукачи…

По дороге в кабинет Путилина мы задержались, зашли в свою комнату, чтобы взять учебные пособия. Вдруг Аркадий Иванович отправит нас в карцер, а сидеть там всё-таки скучно. Однако, когда мы пришли в кабинет, оказалось, что нас уже опередили.

Вдоль одной из стен уже стояли Толстой и двое его прихвостней. Мы выстроились напротив — получилось, как бы «стенка на стенку»: трое побитых, один из которых был полностью облысевший после моего маленького магического «подарка», и мы — ни в чём предосудительном ещё не замеченные.

Путилин сегодня утром находился в довольно хорошем расположении духа. Даже можно сказать — в ироничном. Он закрыл дверь за Костей, вошедшим последним, проследил за нашими действиями и начал медленно прохаживаться по кабинету, между двумя нашими группами.

Прошло минуты две в таком режиме, после чего он остановился и окинул всех нас поочерёдно взглядом.

— И что мне с вами делать? — задал он риторический вопрос. — Одни курсанты… — он показал рукой в сторону Толстого и его подельников, — … десантируются с лестницы. Причём массово: три перелома, на троих — пять трещин в рёбрах, носы свёрнуты. Какая-то драчливая лестница, не правда ли?