– Скорее второе, - я вздохнул.
– Доказательства-то я предоставил, причем в полном объёме. Однако этого человека сочли слишком полезным, чтобы пустить его в расход. Власть имущие предпочли держать его на коротком поводке, как раз благодаря данным, которые я достал. Я не смог с этим смириться, нашел и убил этого человека.

– Звучит не очень-то правдоподобно, но, думаю, мне придется вам поверить. Однако я по-прежнему не понимаю, для чего вам возделывать землю. С виду вы крепкий малый и бывалый, такой наверняка пригодился бы Укротителям. Не хотели бы попытать счастья, вступив к ним?

– Нет, - покачал я головой.
– Не хочу связываться с бандами. Что-то мне подсказывает, что это самый ближайший путь на кладбище. И это если повезет, и твой труп не достанется падальщикам. Я всего лишь хочу выкупить лачугу, где раньше жил Эбернети и получить разрешение на возделывание его же полей. Ну и на доступ к воде, конечно, без воды здесь ничего не вырастет, это с первого взгляда понятно.

– Никто не может помешать вам выкупить дом Эбернети, - пожал плечами мэр. Было видно, что такой разговор ему нравился гораздо больше.
– Тем более, что наследников у него не осталось, и никто не сможет оспорить эту сделку и заявить права на эту собственность. Ну и сколько вы готовы заплатить за него?

– Двести крышек, - ответил я. Я еще не успел повидать этот дом сам, но мне было достаточно того, что Крис называл его лачугой. Уже это говорило о многом.

– Это преступно мало, - покачал головой мэр Джанкшен-сити.
– Этот дом стоит не меньше пяти сотен. К тому же поля уже засеяны, и все, что вам остается - это собрать урожай.

– Я достаточно знаю об агрономии, чтобы понимать, что это так не работает, - улыбнулся я в ответ.
– Тем более, если никто не ухаживал за полями со смерти Эбернети, значит, там сейчас все сорняками заросло. Так что мне придется очень много работать. Двести пятьдесят крышек, и это самое большее, что я могу дать.

– Четыреста, - сделал ответное предложение мэр.
– Четыреста крышек, и вы получите дом, поля и разрешение на полив. Конечно, с урожая вам придётся платить налог, но он не такой уж и большой, всего лишь четверть от того, что вам удастся вырастить.

Ага, четверть уйдет налогом, еще четверть на семена, а самому придётся пользоваться только половиной от того, что удастся получить. А если учесть, что и от этого какая-то часть уйдёт на пропитание… То стоит задуматься, есть ли вообще смысл заниматься этим, и не лучше ли мне уйти куда-нибудь подальше…

С другой стороны, я ведь все равно ничего не умею. Только раскрывать преступления, да сносить людям бошки. Причем, оба этих дела я умею делать исключительно паршиво, рискуя при этом потерять собственную голову. Да, мне удавалось выйти из нескольких заварух, но я ведь и сам целым никогда не оставался. А тут будет шанс вкусить размеренной и спокойной жизни. Так почему бы и нет?

– Триста, - проговорил я таким тоном, чтобы было ясно, что ещё слово и я попросту уйду.
– Триста и не крышкой больше.

– Хорошо, - выдохнул мэр.
– Три сотни, и вам придется выплатить их прямо сейчас. Тогда я напишу вам купчую, и по этому документу вы станете полноправным владельцем дома, который принадлежал Эбернети. Ну и еще составим договор, по которому вы сможете пользоваться полями и оборудованием для полива.

– Годится, - ответил я, положил рюкзак на колени и принялся копаться внутри в поисках мешочка с крышками.

Насколько я помнил, у меня там было что-то около трехсот сорока крышек, набранных и выменянных мной за время путешествия. Но еще шесть я отдал за пиво, так что оставалось отсчитать еще тридцать четыре, которые и будут составлять весь мой наличный капитал. Ну и дела, в таком плохом материальном положении я не находился еще ни разу, особенно если учесть, что в мою бытность детективом полицейским платили совсем неплохо, и деньги у меня не переводились. Правда это были настоящие деньги, бумажные, а не эти странные крышки.

Закончив считать, я выложил мешочек на стол и пододвинул его к мэру, после чего затянул горловину рюкзака и снова положил его на пол. Я ожидал, что Фрэд будет пересчитывать крышки, но он только взвесил мешок на руке, после чего убрал их в ящик стола, и достал лист бумаги и карандаш.

– Вы напишите купчую карандашом?
– удивился я.

– У нас все документы пишутся карандашами, - ответил Фрэд.
– Ручек-то нет. А в тех, что были, чернила уже давно высохли. Поэтому пользуемся тем, что есть. Не волнуйтесь, я-то буду помнить, что написал этот документ лично, так что никаких вопросов ни о кого не возникнет. Так, сейчас составим купчую…

Он принялся достаточно быстро писать что-то на листе бумаги. Что ж, по крайней мере, писал он быстро, видимо, был привычен к этому делу. Наверное, ему часто приходилось составлять такие документы. А, может быть, он просто писал что-нибудь на досуге. Мемуары, например.

Я бы тоже занялся чем-нибудь таким на старости лет. Описал бы свои приключения в книжке, назвал бы ее как-нибудь вроде “Большие грехи маленького города”, чтобы сразу понятно было, что дело происходит в Нью-Рино. Там ведь до сих пор есть эта арка, на которой написано “Самый большой маленький город в мире”. Жаль только, что ее никто и никогда не издаст, уж слишком много там будет написано неудобной правды.