Я осмелел, выскочил из-за машины и забежал в первую попавшуюся мне дверь. И столкнулся нос к носу с еще одним гулем. К счастью, я успел отреагировать и встретил его хорошим таким пинком в живот, от которого тварь отлетела назад, споткнулась о лестницу и упала.

В здании было достаточно темно, поэтому, прежде чем стрелять, я подскочил к ней вплотную, тщательно прицелился и пустил еще пулю в лоб уже поднимающемуся гулю, после чего рванул вверх по лестнице.

Остановился у первой же попавшейся двери, отскочил назад, размахнулся и долбанул ногой в область замка. Ветхое дерево не выдержало, дверь распахнулась, на пол упала какая-то железяка из замочного механизма.

Заскочив в квартиру, я тут же подбежал к окошку, поднял его вверх, развернулся и аккуратно вылез в проем, повиснув на подоконнике. Разжал руки, упал мягко, как учили во время тренировок в полицейской школе.

Уходил через окно я специально, потому что знал, что человеку в силовой броне сквозь него не протиснуться. Это значит, что бойцам Анклава придется обходить здание, а это даст мне несколько дополнительных минут форы после того, как они расправятся с гулями на улице.

Я огляделся и не увидел на этой улице никаких форм жизни: ни дружелюбных, ни враждебных. Развернувшись, я побежал прочь. Нужно было запетлять следы, спрятаться в руинах так, чтобы меня точно не нашли. Из-за дома по-прежнему были слышны звуки выстрелов из плазменного оружия, а, значит, гули все еще пытались откусить свой кусок от солдат Анклава.

Добравшись до первого же перекрестка, я свернул, а потом еще раз и еще. После этого достал из кармана компас, взял нужный азимут и двинулся уже по нему, но все так же бегом.

Бежал я долго, до тех пор, пока окончательно не выбился из сил, и только после этого позволил себе перейти на шаг. Хотелось сбросить с себя чертов костюм, ну или хотя бы снять шлем, чтобы продышаться, но делать этого было категорически нельзя. Радиоактивный шторм до сих пор не утих, и в воздухе по-прежнему висел зеленый туман.

Но теперь я был в относительной безопасности. Для того, конечно, кто находился в самом центре радиоактивных руин мегаполиса. Нужно было выбираться как можно быстрее.

Дикари бывают разные, я прекрасно понял это за время своего путешествия. Более того, я ведь какое-то время прожил среди них, и сумел если не проникнуться их взглядами на мир, то по крайней мере осознать, что они имеют право на жизнь. Меня нельзя назвать экспертом по дикарям в отличие от некоторых из мормонов, которые прожили среди племен по несколько лет.

Одно я понял точно: мировоззрение дикарей сильно отличается от “цивилизованных” людей. Для них свойственны самые разные вещи. Например, они могут считать вполне нормальной вещью ритуальный каннибализм. И более того, поедая мясо своих врагов, они могут таким образом высказывать им почести. Они ведь делают это для того, чтобы съесть и перенять удачу и доблесть врагов, а вовсе не из голода. Хотя есть и такие.

Ну или, например, дикари, у которых главенствующую роль в племени занимают не мужчины, а женщины. Или племена, в которых нет ролей отцов и матерей, все дети считаются общими. Ну или как те же самые “Битые псы”, которые поклонялись собакам. Короче говоря, самое разное бывает.

Обычно дикари варятся в собственном соку в своих закрытых сообществах, а контакты с внешним миром у них ограничены торговлей со случайно забредающими в стойбища караванами. Но бывает и другое. Рассказывали, что один из дикарей, называвший себя Избранным, навел немало шороху в калифорнийской пустоши. Говорят, что это именно он уничтожил нефтяную вышку, на которой скрывались люди, называвшие себя Анклавом. Судя по тому, что я увидел в Чикаго, Анклав он не добил, и его остатки вполне себе спокойно живут в других частях Пустоши, которая когда-то была Соединенными Штатами Америки.

Так или иначе, выбравшись из руин Чикаго, я похоронил антирадиационный костюм. Да, он спас меня, но провести дезактивацию как положено, у меня было нечем, поэтому я предпочел попросту закопать костюм в песок на глубину шести футов и пометить это место крестом из двух палок. Ресурс фильтра тоже наверняка уже вышел, так что жалеть было не о чем. Да и не собирался больше я лезть в радиоактивные места.

Остановился я в итоге на небольшом расстоянии от стойбища дикарей. Какое-то время я понаблюдал за ними, но не увидел ничего особенного и пугающего. Мне не хотелось поселиться поблизости от каких-нибудь отмороженных каннибалов, но эти дикари показались мне вполне себе мирными, они выращивали браминов, и похоже, поклонялись им. Впрочем, идти в их стойбище я все равно не собирался, потому что хотел как можно сильнее ограничить общение с людьми.

Большая часть моих проблем исходила именно от них. Неважно, желали ли мне эти люди зла или наоборот были привязаны ко мне. Может быть, в какой-то момент я стал воспринимать себя проклятым. Причем не только с того момента, как отправился в путь, а еще раньше, начиная с учебы в школе детективов.

Люди вокруг меня умирали. И, что хуже всего, умирали те, кто был мне дорог. Каноль, Галлас, Дженис, все они отправились на тот свет слишком рано. Возможно этого не произошло бы, если в их жизни не было бы меня. Я начинал воспринимать себя каким-то дурацким ангелом смерти.