– Снимешь ее с моего трупа, - ответил я и одновременно пнул ногой угли костра.

Оставалось только надеяться, что ботинок не расплавится, а одежда не загорится. Угли полетели в сторону братьев, словно миллионы новых звезд, а я уже бросил свое тело вперед, прямо через костер, одновременно отработанным движением доставая из кобуры пистолет.

Мне повезло: братья не успели выстрелить, потому что уклонялись от летевших во все стороны углей. А потом было поздно, потому что их от меня загородил их предводитель.

Я схватил его, обнял, прижав к себе левой рукой, а потом приставил пистолет, зажатый в правой к его виску и утопил спуск. Выстрел грохнул, в правом ухе у меня зазвенело, но я уже перевел ствол пистолета на следующего из братьев и снова нажал на спуск, но на этот раз дважды.

Очкарик, так и не успевший поднять оружие, получил две пули в грудь и упал на пол заброшенного дайнера. Я перевел ствол на третьего, длинноволосого парня в металлической броне, и снова спустил курок. Пуля отрикошетила в сторону от его брони, и тогда я поднял пистолет выше, прицелился ему в голову и выстрелил. Во лбу парня появилось аккуратное отверстие, а мозги его вышибло на стену, разукрасив ее в красный цвет, казавшийся в свете костра багровым.

Раздался звук короткой автоматной очереди, и труп, который я по-прежнему прижимал к себе, затрясся от пулевых попаданий. Однако стрелял только один из братьев. Я выглянул, и увидел, что еще один прижимает к груди левую руку, которой только что держал автомат. Похоже, что в нее угодила пуля, отрикошетившая от брони длинноволосого.

Я толкнул труп негра в сторону автоматчика, а когда тот отскочил в сторону, прицелился и еще дважды утопил спуск. Попал, мне-то в отличие от него ничего не мешало. Однако ничего еще не было кончено, в живых остался последних из братьев. И он вполне мог успеть схватиться за оружие.

Я перескочил через труп негра, оказавшись возле последнего из оставшихся в живых братьев, и обеими руками долбанул его по ушам. Этому приему меня учили еще в полицейской школе, и я прекрасно знал, что после него человек обычно полностью теряет способность сопротивляться.

Схватив его за голову, я заставил его наклонился и ударил коленом в лицо. Один раз, второй, после чего толкнул на землю, и ошалевший парень упал. И тут же получил от меня носком ботинка по зубам.

Только после этого я сменил магазин в пистолете, навел ствол на пускающего изо рта кровавую слюну парня и спустил курок. Вокруг наступила звенящая тишина. А может быть, это у меня в ушах звенело после всей этой пальбы.

В дайнере пахло кровью и порохом, пахло смертью, которую мог перебить только запах паленого мяса от кротокрыса, который упал в костер и сейчас горел. Да, не суждено мне вкусно покушать.

Как и поспать на самом деле. Нужно было срочно уходить отсюда, причем, в сторону города. Нашу стрельбу было слышно далеко, так что скоро сюда могут наведаться. Их ведь наверняка заинтересует, кто это тут стреляет по ночам.

Если я все правильно понимал, то в сам Чикаго никто особо не суется. А, значит, есть шанс оторваться от преследователей, затеряться в руинах. Пока я жил в Денвере, научился в них ориентироваться, а я не думаю, что два разрушенных ядерными бомбами города сильно отличаются друг от друга. Хорошо, что у меня есть антирадиационные препараты и костюм. Это мне повезло.

Но сперва нужно спешно обшарить трупы братьев. Может быть, найдется что-то полезное…

***

На трупах братьев помимо запасов патронов, еды и медикаментов, нашлась рация. Это всполошило меня еще сильнее, поэтому я быстро свернул поиски и отправился в путь. Если у них есть запланированный сеанс связи, то поисковая группа вполне могла выдвинуться. А мне нужно было как можно быстрее исчезнуть в руинах Чикаго, чтобы меня не засекли.

Поэтому я потратил еще немного времени, чтобы проглотить пару кусков вяленого мяса, напиться воды, после чего принять две таблетки Рад-Х и переодеться в противорадиационный комбинезон. После этих приготовлений отправился в путь. Не знаю, как скажется на мне бессонная ночь, но оставалось лишь надеяться, что одну такую я переживу.

Когда я добрался до пригородов Чикаго, начался очередной радиоактивный шторм. Дважды я доставал счетчик Гейгера, и убеждался, что радиационный фон только растет. В конечном итоге я выключил его и убрал в рюкзак, чтобы он не нервировал меня своим щелканьем. Оставалось только надеяться, что все приготовления были не зря, и что после этой короткой прогулки у меня не начнутся признаки лучевой болезни.

Над городом висели низкие штормовые облака, а в воздухе была взвесь из песка и радиоактивной пыли. Да, теперь-то мне было понятно, почему никто не живет в руинах Чикаго, и почему здесь не возникло такого же поселения, как скажем, Могильник на развалинах Лос-Анджелеса.

Похоже, что сотни сброшенных на Америку ядерных бомб нарушили что-то в местном климатическом равновесии. Не зря же здесь начинаются эти странные штормы. Мне вспомнился городской сумасшедший из Хаба, который утверждал, что ученые из Китая разрабатывали и даже успели испытать климатическое оружие. Может быть, он был не таким уж и сумасшедшим. Хотя, он вроде бы говорил что-то про то, что китайцы могут изменить гравитационное поле Земли, из-за чего Америка должна была полностью оказаться под водой…