— Того самого? — поразилась Кая. — Но ведь… А как же…

Эдьярд кивнул.

— Но как я и говорил, меня воспитывали в строгости, и отец всячески приветствовал мое стремление работать. Так что я и официантом подрабатывал. Себе на карманные расходы. В нашей семье не было принято баловать детей. Я закончил экономическое отделение Университета Бергхолма. Работаю в банке отца. Однако и здесь отец уважает мое право самому выбирать дело по душе.

— И чем же вы занимаетесь? — с любопытством спросила Кая.

— Я ищу интересные новаторские проекты, в которые банк мог бы вложить деньги. Порой изобретателям или торговцам не хватает капитала, чтобы развивать свое дело, а наш банк им в этом помогает, разумеется, получив свой процент от прибыли.

— Это очень интересно и даже вызывает уважение, — заметила девушка. — Именно за этим вы и приехали в Эрнвиль?

— Совершенно верно. Я должен сам пообщаться с людьми, которые прислали заявки на получение денег, убедиться, что они не мошенники, а добропорядочные люди, изучить их проекты и на основании этого уже дать разрешение или отказ.

— Значит, вы ненадолго в Эрнвиле? — стараясь говорить спокойно, поинтересовалась Кая, хотя и почувствовала укол в сердце.

— Полагаю, что задержусь месяца на два, — подтвердил Эдьярд. — Но дело в том, что, как и других богатых наследников, меня окружают… скажем так… люди, преследующие корыстные цели.

— Вы можете сказать прямо, — приподняла бровь Кая. — Вас осаждают дамочки, стремящиеся к выгодному браку на богатом перспективном банкире.

— Грубо, но честно, — вздохнул молодой человек. — Нашу семью атакуют. Пару раз меня пытались скомпрометировать, заставляя жениться. Три попытки шантажировать. Один вызов в суд. Больше десятка крупных чеков, чтобы отделаться от разного рода мошенников. Три попытки опоить приворотным зельем. После чего знакомый маг моего отца ввел мне инъекцию в организм, блокирующую эффект приворота. Но при этом я впадаю в полусонное состояние на грани реальности и грез. Одна моя знакомая норрина решила мне его подсыпать прямо в вокзальном буфете, когда приехала без приглашения — якобы, чтобы проводить меня в дорогу. Норрина явно рассчитывала, что зелье подействует сразу же, но меня пробрало лишь в дороге. А потом я отключился.

— Ага, — насмешливо собрала губы гармошкой Кая, — и, включившись, сразу же полезли обниматься и целоваться.

— Вы мне будете всю жизнь это припоминать? — вздохнул Эдьярд.

— Это вряд ли, — сухо заметила Кая. Настроение у нее испортилось. — Через два месяца вы счастливо отбудете из нашего захолустья и устремитесь назад к вашим сверкающим банковским высотам.

— Я… — начал было говорить Эдьярд, но тут дверь зала открылась, и на пороге появилась знакомая им обоим фигура.

Сид

— Она не жить, — прошептала Паулина, и Сид, посмотрев на соларку, увидел ужас в ее глазах.

В другой ситуации он бы поиздевался и спросил, что она имеет в виду: что монстру не жить или что он перепутал место проживания. Однако сейчас Сид сразу же понял то, что хотела сказать иностранка, явно обладающая магическим даром — жуть, которая лезла к ним из чужого мира, была абсолютно мертвой.

Сид не раз слышал от отца об этих созданиях — с разлагающейся плотью, которая, тем не менее, каким-то образом удерживала в себе живой дух. Дух злой, который, чем дальше он находился в мертвом теле, тем больше пропитывался интуитивной кровожадной ненавистью ко всему по-настоящему живущему. И обуреваемый единым желанием — рвать и убивать, впиваться в трепещущую плоть и пить кровь, словно пытаясь этим вернуть хоть на мгновение навек утраченное тепло жизни.

Вампиры, вурдалаки и прочие умертвия были, так сказать, домашними питомцами, знакомыми (пусть даже и из сказок) с детства, однако то, что рвалось из ведьминого круга, было чудовищно инородным. Сид смотрел на новые и новые щупальца, которые черная туша выпрастывала из воронки, и его сердце то замирало, то ускоряло биение.

Бежать! Это была первая мысль. Сид бросил взгляд на валяющихся на травке мужчин и на застывшую бледную Паулину. Сид убежит, а этих монстр сожрет первыми. Нет, конечно, гид предупреждал своих туристов об опасности, но тогда ему даже и в голову не приходило, что эта опасность может стать такой осязаемой.

Щупальца поползли по траве к ним, явно собираясь ухватить за ногу лежащего без сознания мужчину, когда Паулина вдруг отмерла и, схватив с земли палку, долбанула по тянущемуся черному отростку, при этом закричав что-то по-соларски. Это стало толчком, который привел Сида в себя.

Нет! Он не побежит, как трус! Неужели даже эта бледная хрупкая девушка оказалась храбрее его? От стыда Сиду даже стало жарко. Воспоминание нахлынуло на него внезапно, как приливная волна.

— … А еще нас учили упокаивать нежить. Способности правда к этому имеют только некроманты, а таких сущие единицы на всю страну, — рассказывал отец Кае и Сиду. — Недаром по приказу мудрой королевы Регины Норландской несколько лет назад был открыт факультет некромантии, чего не было доселе. Заклинание такое: «Адумар витар некролус цидар!»

Отец театрально воздел руки и изобразил, как он пытался воздействовать на злобное умертвие.

— И как, упокоил? — поинтересовался Сид.

— Ни мне, ни моим однокурсникам этого не удалось, — весело блеснул глазами отец. — Сколько мы ни стреляли в него заклинаниями, умертвие продолжало бегать между партами и шипеть.

— Страшное, наверное, было? — поежилась Кая.

— Настолько, насколько может быть страшным ежик-зомби…

Кая и Сид тогда смеялись. Но сейчас, будь здесь отец, даже ему было бы не до смеха.