— Сид, комната готова? — спросила Трин, когда все наелись.

Она многозначительно посмотрела на сына. Тот потупился. Судя по всему, к выполнению поручения он подошел скорее формально, чем ответственно. Ну и ладно! В конце концов, никто эту Паулину сюда не звал! Была бы возможность, Трин бы вообще ее в подвале замкнула, а не под боком у дочери разместила.

— Кая, поможешь гостье устроиться? — попросила она.

Дочь с готовностью согласилась. Она стосковалась по общению со сверстницами. Острое чувство вины стиснуло горло матери. Глаза защипало. Она не должна пугать детей видом своих слез! Трин вздохнула, приклеила на лицо улыбку и выпроводила девушек обустраиваться. После чего мотивирующим подзатыльником отправила Сида присматривать за младшими. А сама пошла мыть посуду и продумывать меню на ужин.

Она уже домывала супницу, когда на кухню заглянула тетушка Амма.

— Трин, родная, что за чертовщина здесь творится? — спросила та и, увидев удивление в глазах невестки, пояснила: — Гард и Ранд рисуют. И даже не на обоях. Кристоф выбрался из постели и читает в кресле. А Сид… — ее голос прервался от ужаса, она гулко сглотнула и продолжила зловещим шепотом: — А Сид укладывает Фриди на дневной сон! И в доме ти-ши-на… Жуть!

Трин выронила супницу обратно в воду, наскоро вытерла руки о передник, бросилась к тетушке и разразилась бурными рыданиями, повиснув у Аммы на шее.

Кая

— Располагайся! — радушно предложила Кая гостье. Та была словно пародией на саму Каю — подрумянившуюся на весеннем солнце, темноволосую и румяную.

Паулина поднялась за ней в мансарду, вернее в половину оной, отделенную перегородкой от второй части. Спокойно оглянулась.

Дощатая перегородка, которую соорудил наспех добросердечный сосед, норр Штиплер, была обклеена разными обоями — все, что нашлось в закромах у тетушки Аммы. Поэтому синяя полоса в горошек соседствовала с охряно-желтой, где были нарисованы кружащиеся осенние листья. А темно-бордовая со строгой белой полоской, следующая за ней, выглядела уже сущей эклектикой. Кая обвела рукой закуток — назвать это комнатой было согрешить против истины и здравого смысла — и смущенно сказала:

— У нас тут временные трудности с жилплощадью. Но мы постараемся тебя устроить поуютней. Может, какую-нибудь часть мебели из моей комнаты возьмем…

— Какой красивый вид есть! — сказала гостья, с видимым облегчением роняя свой агрессивно желтый чемодан на пол.

Кая заметила краем глаза комочки бумаги и, кажется, даже фантики, стыдливо валяющиеся под кроватью, преисполнилась праведного гнева (Сид просто-напросто замел мусор под кровать!) и подбежала к Паулине, чтобы помочь ей открыть окно. Окно было узким, вмонтировано прямо в крышу и открывалось с огромным трудом.

Девушки несколько минут боролись с ним, наконец вросший в пазы шпингалет сдался, в комнату ворвался ветер и стал играться с веселенькой зеленой занавеской. Девушки притиснулись друг к другу и уставились в узкое пространство оконного проема.

На терракотовой, покрытой бархатным мхом крыше лежали прошлогодние листья, давно слежавшиеся и ставшие плодотворной почвой для произрастания травы. Дикий виноград, перевалив через водосток, активно карабкался вверх и уже начал оплетать окно. А внизу, в саду беззастенчиво господствовала сирень. Крупно-малиновая, снежно-белая, иссиня-голубая, застенчиво-лиловая и густо-фиолетовая. Она ложилась волнами на крышу сараюшки во дворе, переливалась через забор, и от нее шел свежий и совершенно эрнвильский аромат.

— А на моя родина этот дерево уже давно отцветать, — заметила гостья, с видимым наслаждением вдыхая запах. — Я словно возвращаться на прошлое.

— У нас север, все цветет позже, чем в Соларии или Арглии, — сказала Кая и предложила: — Давай я тебе помогу разобрать чемодан.

— Спасибо! — обрадовалась Паулина.

Девушки с трудом водрузили чемодан на стул.

— Как ты его вообще таскала сама? — удивилась Кая.

— Носильщик от поезд до экипаж, — пожала плечами гостья.

Девушки отомкнули ремни, скрепляющие надутого, словно проглотившего слона, кожаного монстра. С трудом открыли замки, откинули крышку.

На самом верху лежала пачка шейных платков. Под ними виднелись жестоко сплюснутые жилеты. В углу россыпью валялись запонки из полудрагоценных камней и серебра.

— Эм-м-м? — поинтересовалась Кая, доставая лежащий сбоку кожаный футлярчик. В нем обнаружилась сложенная опасная бритва и помазок.

— Это не моя чемодан! — озвучила с удивлением гостья уже закравшееся в голову Каи подозрение. — А где же моя?

— Ты когда последний раз видела свой чемодан? — активно взялась за расследование странного происшествия Кая.

— Когда сесть на поезд, — уверенно сказала иностранка. — Проводник его принимать на багажный отделений. А в Эрнвиле выдавать меня.

— Значит, они перепутали в поезде! — твердо заявила Кая. — Надо срочно ехать на вокзал. Они должны разобраться и отдать тебе твой чемодан.

— Да? А моя вернуть? — жалобно поинтересовалась Паулина. Достала из чемодана брюки цвета дымчатого топаза со штрипками. — Я такой фасон не носить.