Шрифт:
— Пустырника, будьте любезны, норра Вильса, — сказала она пожилой травнице.
— Доброго вам здоровьечка, норрина Сольвейн! — приветствовала ее продавщица, внимательно приглядываясь к Амме. — Пустырничка, говорите? А может, еще чего? У меня новый сбор есть. Такие травки хорошие. И самого нервного успокоят, а самого бессонного усыпят.
— Во-во! Мне именно таких и дайте! — обрадовалась Амма. — И еще каких-нибудь для детей. Тоже бы успокаивающих. И для невестки…
Минут двадцать шел понятный и привычный для них разговор. Норра Вильса жаловалась, что жизнь дорожает, что за семена, что ей присылают из Соларии, поставщик в последний раз заломил втридорога, что таскать лейки с водой и пропалывать ей становится все сложней… Амма послушно соглашалась. Добавляла, что молодежь тоже изменилась и не спешит идти к старой пифии, чтобы получить намеки на будущее и строить жизнь, исходя из них. Клиентов стало меньше, а налоги и счета только растут.
В результате аккуратных переговоров удалось добиться компромисса. Травница завернула пакетики в газету, и Амма убрала их в корзинку. Протянула продавщице монеты.
— Десять оре за пустырник… — начала бормотать травница, пересчитывая монеты. Амма отвернулась: она знала, что процесс подсчета будет долгим для норры Вильсы, но торопить ее ни в коем случае нельзя — собьется, и еще хуже будет.
Амма посмотрела от скуки по сторонам. Ее внимание привлекла красочная афиша, висящая на стене ратуши. Женщина с легким сердцем оставила корзинку на прилавке и подошла поближе, чтобы прочитать.
«Всенорландская лотерея! При поддержке банковского дома „Хриман и сыновья“! Выигрыш до миллиона кронеров!»
Ниже на афише был рисунок лотерейного билета — с золотой каемкой, с солидной фиолетовой печатью и с шестью пустыми квадратиками, куда желающим попытать удачу норландцам предлагалось вписать произвольные числа.
Шесть! В мозгу у Аммы щелкнуло, высвечивая мысль, не дававшую ей покоя уже неделю. Ну конечно! Вот о чем были ее сны! Вот что подсказывала ей магия! Выигрышный номер!
Эти сны преследовали Амму всю неделю, с беспардонной навязчивостью повторяясь каждую ночь. Снова и снова. И все те же шесть чисел.
Они снились Амме то в виде белых барашков со звенящими номерными колокольчиками, весело играющих на зеленом лугу. А потом с намеком выстраивающихся в одном и том же порядке. То в виде облачков, плывущих по небу, сначала бесформенных, а затем приобретающих вид все тех же цифр — 529701. То в виде часов на ратуше, почему-то имеющих вместо двенадцати только шесть часов, все тех же, все в том же порядке. Эти числа преследовали Амму, не давая их забыть, и пифия терпеливо ожидала подсказки, куда можно применить эти до нынешней секунды бывшие бесполезными знания.
Миллион кронеров! На эти деньги можно было не только погасить долг, но и вернуть хоть часть утраченного. Достаточно было только приобрести лотерейный билет в любом отделение банка, вписать заветные цифры и…
Амма чуть не застонала. Так близко и так недоступно далеко! В лицензии, выданной пифии в стародавние времена, было написано черным по белому: запрещено использовать провидческий талант для личного обогащения, как то участие в денежных лотереях, розыгрышах призов и других подобных мероприятиях. Нарушение правила грозило лишением лицензии и большим денежным штрафом. Разумеется, с аннулированием выигрыша. Причем, запрет накладывался не только на саму Амму, но и на ее ближайших родственников. Сестра всегда подтрунивала над ней, что талант Аммы не дает ей подзаработать ни на спекуляции акций, ни в казино.
Пифия сама всегда спокойно относилась к этому запрещению, но сейчас! Сейчас этот выигрыш мог спасти их всех! За секунду! Какой соблазн!
— Ваша корзинка! — вывела ее из задумчивости норра Вильма.
— Благодарю вас! Хорошего дня!
Амма распрощалась с травницей и поплелась домой. 529701! Цифры так и крутились в ее голове, не давая улечься нервному возбуждению.
— Добрый день!
— Да, и вам девять! — ответила она соседу норру Штиплеру, приподнявшему шляпу. Быстро поправилась: — И вам доброго дня!
Смущенно протопала к двери дома и насторожилась. Из-за двери не доносилось ни звука.
Глава 5
Трин
— Ей лучше? — поинтересовался кто-то громким шепотом, и Трин узнала голос старшего сына.
— Сид, — простонала она, с трудом разлепляя веки и стаскивая мокрую тряпку со лба. — Это ты? А мне на секунду показа…
Трин увидела склонившуюся над ней девицу с блеклыми волосами и осеклась. Ей не показалось. Это была она! Та самая Паулина, племянница «доброго человека». Нашли. Их нашли! Нужно бежать! Нужно срочно бежать! Спрятать детей! Мысли в панике метались в голове. В горле пересохло. Изо рта не вылетало ни звука.
— Ну ты и напугала меня, мать! — с несколько истеричным смешком воскликнул Сид, появившийся в поле зрения матери. — Ни на минуту вас оставить нельзя! Возвращаюсь, а ты на пороге лежишь! А гостья на пороге стоит… Мы с ней тебя кое-как на банкетку взгромоздили! Она кто вообще?
Соломенные волосы торчали в разные стороны — они давно забыли о том, что такое ножницы и расческа. В ярко-голубых глазах плескалось искреннее беспокойство. Длинный, нескладный и угловатый — вылитый Кристоф в юности. Сердце Трин зашлось от сожаления и раскаяния. Бедные дети! Их родители наделали столько ошибок!