Ничего подобного я в жизни не видел! Да, это магия, без всякого сомнения. Но очень странная и ни на что не похожая. Никто не работает с такой массой эфира, да ещё и настолько неплотной. Я не знаю, кто вообще мог подобное сделать!

— Дмитрий Иванович, заводи «этажерку». Нужно посмотреть на это сверху.

Через десять минут мы были в воздухе, и Киж принялся нарезать круги над «червём». Ёшки-матрёшки, это просто невообразимо! Никогда бы не подумал, что сырой эфир может корёжить сложные Знаки. Будто вскрывшийся лёд на реке, «червь» ломал эфирную дорогу. Медленно, тихо и неотвратимо. И, что самое плохое, я не представлял, как остановить подобную «зверушку».

— Кар-р-р-р!

Ворона всё-таки последовала за мной, но сама лететь не захотела и устроилась на крыле этажерки.

— Полностью с тобой согласен, пернатая. — Я хлопнул Кижа по плечу. — Поворачивай вон туда. Посмотрим, откуда эта дрянь приползла.

«Червь» был настолько неплотный, что мертвец не видел его даже вблизи. Да и я едва различал его среди высоких елей. Несколько раз мы теряли его из виду, и приходилось кружить над лесом, чтобы снова взять след. Но чем дальше мы летели, тем лучше я различал призрачный хвост. И в конце концов нашёл источник странного колдовства.

— Дмитрий Иванович, видишь вон там, на прогалине?

— Э-э-э-э…. Это кто такие, Константин Платонович? Что за синекожие морды там отплясывают?

— Полагаю, это алеутские шаманы. Которым почему-то не угодила наша эфирная дорога. Садись вон там, подальше. Нанесём визит этим сударям с бубнами и объясним всю глубину их заблуждений.

«Этажерка» заложила вираж и пошла на снижение.

Пятеро синекожих шаманов, увешанных странными украшениями из перьев и костей, самозабвенно выплясывали вокруг костра. Лупили в бубны колотушками и напевали непонятные слова гортанными голосами. Из синеватого пламени костра шёл не дым, а комковатый эфир, из которого и получался громадный червяк.

Будь я этнографом, собирателем фольклора или магом, любителем народной магии, то встал бы в сторонке, стараясь не мешать, и записывал каждое движение, слова и ритмы. Но я сюда прилетел по другой причине и собирался отбить им желание плясать и стучать бубнами в сторону моей эфирной дороги.

— Константин Платонович, а может, я их того?

— Погоди, не торопись, Дмитрий Иванович. Вдруг тут не все собрались? Мы уедем, а новые опять набегут и снова дорогу испортят. Нет, надо докопаться до корня проблемы. Ну-ка, обойди с той стороны, чтобы наши «друзья» не разбежались.

Я дождался, когда Киж перекроет шаманам путь к отступлению, и вышел на прогалину. Увлечённые своим колдовством, синекожие меня даже не заметили. Всё также кружились около костра и лупили в бубны всё быстрее и быстрее.

Что же, придётся вмешаться в их ритуал, чтобы обратить на себя внимание. Я вытащил из наплечной кобуры small wand, нарисовал перед собой в воздухе Знак Воды и зашвырнул его в костёр.

Бахнуло так, что с окружающих ёлок посыпались шишки, плясунов швырнуло на землю, а хвост «червя» разорвало на бесформенные облачка эфира. Однако, хорошо получилось! Шаманы поднимались на ноги и смотрели на меня выпученными глазами.

— Доброе утро, судари, — я широко улыбнулся. — Кто-нибудь из вас говорит по-русски?

— Адаки улях тугдух! — завопил самый молодой шаман.

Он уронил бубен и кинулся прочь. Вот только далеко убежать не смог — из-за деревьев появился Киж и преградил ему путь.

— А-а-а-а! Агуда улюк!

Резко остановившись, шаман сорвал с себя амулет из жёлтых клыков и выставил перед собой, защищаясь от мертвеца. Киж расхохотался и сделал страшное лицо, заставляя синекожего попятиться.

— Мы тебя не звали, вождь духов. — Мне навстречу вышел один из шаманов с квадратной челюстью и орлиным носом. — Иди обратно в нижний мир, однако.

Резко вскинув бубен, он грохнул в него колотушкой со всей силой. Эфир вздыбился, и по мне ударила волна, словно лапа огромного медведя.

Я никогда не встречал упоминаний такого вида магии. Сначала странный «червь», портивший эфирную дорогу, а теперь направленный удар чистой силой. И не деланная, и не Талант, а что-то совсем иное. Но у меня нашлось, чем ответить: защитная татуировка на груди вспыхнула, обжигая кожу. И порвала «лапу» на мелкие кусочки, раскидывая вокруг ошмётки эфира.

— Неплохо, — я кивнул шаману, — но слабовато. Вот как надо!

В моей ладони появилась эфирная плеть. Не просто сплетённая из эфирных нитей, а настоящий магический конструкт. Со встроенными Знаками, Печатью Усиления и даже с зачатками интеллекта. Конечно, по сложности ей не сравниться с Божедомским вертепом, а по убийственности — со Скудельницей. Но я по праву мог гордиться: создавать подобные конструкты — настоящее искусство.

Плеть свистнула в воздухе и щёлкнула по бубну, выбивая его из рук вместе с колотушкой. А следом отвесила оплеуху мордатому шаману, заставляя клацнуть зубами.