Ландшафт постепенно трансформировался, кристаллические структуры становились выше и сложнее, формируя причудливые арки и туннели. Мы словно вошли в гигантский лабиринт из зеркал, где каждая поверхность отражала искажённую версию реальности.

Клара заметно нервничала. Её движения, обычно идеально выверенные, стали резкими и дёргаными. Она постоянно оглядывалась, сканируя горизонт, и меня не покидало ощущение, что она знает больше, чем говорит.

Вдруг на горизонте появился силуэт. Одинокая фигура на вершине кристаллического нагромождения. Я замер, пытаясь рассмотреть детали. У силуэта была моя осанка, мои движения — даже отсюда это было безошибочно узнаваемо.

— Что это? — мой голос прозвучал неожиданно хрипло.

— Неудачный эксперимент, — отрезала Клара, её губы сжались в тонкую линию. — Одна из нестабильных копий Серафима. Не поддавайся на уловки.

Медальон на моей груди внезапно изменил ритм пульсации — стал быстрее, неровнее, а серебристое свечение на мгновение сменилось золотым, прежде чем снова потускнеть.

[TM-?.SYNC/SYSTEM]: Обнаружен резонанс между медальоном и внешним источником. Протокол стабилизации активирован.

Силуэт поднял руку, словно в приветствии или предупреждении. Этот жест был настолько «моим», что внутри всё сжалось от странного ощущения дежавю. Затем фигура исчезла за гребнем кристаллической формации, но ощущение её присутствия никуда не делось.

— Это что-то большее, чем просто копия, — прошептала Мира, появляясь рядом, словно из ниоткуда. — Это отражение из предыдущего цикла... первый из тех, кого я видела.

— Что ты имеешь в виду? — напряжённо спросил я.

Но Мира не успела ответить. Пространство наполнил голос, хриплый и искажённый, но отчётливо узнаваемый — мой собственный голос с металлическим резонансом.

— Она заставила тебя защищать её — точно так же, как и меня когда-то.

Клара резко обернулась, её тело напряглось, как у хищника перед прыжком. В её взгляде промелькнуло что-то, похожее на ужас, и — что поразило меня ещё больше — яростную ненависть, совершенно не сочетающуюся с образом хладнокровного научного аспекта.

И я отчётливо увидел, как её тень на кристаллической поверхности рядом двигалась независимо, повернув голову в сторону источника голоса, в то время как сама Клара смотрела прямо на меня.

[TM-?.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Тень. Она движется сама по себе. Кто-то ещё управляет ею?

— Мы должны уходить. Сейчас же, — Клара схватила меня за руку с неожиданной силой, но я вырвался, не в силах оторвать взгляд от направления, откуда прозвучал голос.

— Кто это? — требовательно спросил я. — Что значит «предыдущий цикл»?

— Обман, — отрезала Клара. — Манипуляция сознанием. Серафим использует TX-технологии для создания подделок, способных резонировать с настоящим импланиатом. Это... трюк разума.

Но что-то в её голосе, нервные нотки и слишком выверенные паузы между словами, выдавало её. Она знала больше, гораздо больше, и каждое слово было тщательно отмерено — не для объяснения, а для сокрытия истины.

Ландшафт вокруг нас трансформировался, словно подстраиваясь под моё внутреннее состояние. Кристаллические формации изгибались, образуя широкую долину из отражающих поверхностей, нарушающих все законы геометрии. Каждая грань отражала искажённую версию реальности — то же место, те же фигуры, но с незначительными, почти неуловимыми различиями.

— Зеркальная долина, — прошептала Мира. — Место итераций. Пространство, где встречаются отражения.

Я шёл, окружённый бесконечным коридором версий самого себя — в одних отражениях я был старше, в других моложе, где-то с другой одеждой или выражением лица. Но все они были мной, несомненно мной.

[TM-?.SYNC/ANALYSIS]: Пространственно-временная аномалия. Возможно, визуализация альтернативных временных линий или параллельных итераций субъекта.

[TM-?.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Или визуализация памяти самого Разлома. Сколько версий тебя уже проходили этот путь?

Внезапно среди многочисленных отражений появилась фигура, движущаяся независимо от меня. Я замер, и она тоже остановилась — но не как отражение, а как самостоятельная сущность.

И тогда он вышел из-за кристаллической формации. Я.

Но не совсем я. Старше, с глубоким шрамом, пересекающим правую сторону лица. Его волосы были длиннее и с проседью, глаза — усталые, словно видевшие слишком много. Но самое поразительное — его TX-?. Золотистые линии, проступающие под кожей, образовывали более сложные узоры, фрактальные структуры, которых не было у меня. Они пульсировали с большей интенсивностью, свидетельствуя о более глубокой интеграции.