— Сейчас! — крикнула Эфа, протягивая ко мне руку.

Я схватился за неё, и мы вместе бросились бежать, направляясь к центру шторма, к еле видимому проходу вдалеке. За нами раздался оглушительный звон, словно разбилось гигантское зеркало, и яркая вспышка серебристого света на мгновение ослепила нас.

Когда зрение вернулось, я увидел, что близнецы исчезли. На их месте остались лишь сотни мерцающих осколков, медленно падающих на землю, как странный светящийся снег.

Мы продолжали бежать, пока не достигли относительно спокойного участка внутри бури. Только тогда Эфа остановилась, тяжело дыша. Её золотистая аура потускнела, а в глазах появилась усталость.

— Ты ранена? — спросил я, заметив золотистую "кровь", сочащуюся из раны на её боку.

— Я в порядке, — она покачала головой, но было видно, что ей больно. — Мы должны продолжать. Они могут вернуться.

Я оглянулся на поле битвы и заметил что-то странное. Один из осколков зеркального близнеца парил в воздухе, не падая, как остальные. Он словно звал меня.

— Минуту, — сказал я Эфе и быстро вернулся к осколку.

Он был размером с ладонь, его поверхность переливалась серебристым светом. Я осторожно взял его, ожидая холода, но осколок оказался тёплым, почти горячим. Когда я посмотрел на его поверхность, то вместо своего отражения увидел... Джейми. Но не таким, каким помнил — старше, с золотистыми линиями TX-?, проступающими на коже. Его глаза светились тем же золотистым светом.

Я быстро спрятал осколок в карман, туда же, где хранился кристалл Инверсии, и вернулся к Эфе. Она смотрела на меня с подозрением.

— Что ты взял?

— Ничего особенного, — солгал я. — Просто странный камень.

Она нахмурилась, но не стала настаивать. Вместо этого протянула руку, прикасаясь к золотой нити, соединяющей нас.

— Связь ослабла во время битвы, — сказала она. — Нам нужно восстановить её, прежде чем продолжить.

Её пальцы коснулись нити, и та засветилась ярче. Эфа посмотрела мне в глаза, и я снова почувствовал тот же эмоциональный резонанс, что и раньше — волны тепла, воспоминания о Джейми, накатывающие подобно приливу.

Но в этот раз что-то было иначе. Я заметил, что в глубине её глаз мелькает неуверенность, словно она не полностью контролирует процесс. А тень за её спиной двигалась асинхронно, принимая форму, не соответствующую её позе.

— Эфа, — произнёс я осторожно, — кто направляет тебя?

Она вздрогнула, и золотая нить между нами задрожала.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказала, что не единственная, кто направляет мой путь. Но кто направляет твой?

Её лицо исказилось, словно вопрос причинял ей физическую боль. На мгновение я увидел в её глазах борьбу — словно разные части её сознания сражались за контроль.

— Эфа? — я шагнул ближе, обеспокоенный её состоянием.

Её губы приоткрылись, но вместо ответа произнесли:

— Не все звёзды светят одинаково ярко, Джейми.

Я застыл, узнав фразу, которую когда-то сказал сыну, объясняя, почему некоторые звёзды на ночном небе кажутся ярче других. Это был наш разговор, наш момент. Никто, кроме нас, не мог знать об этом.

— Как ты... — начал я, но Эфа внезапно отшатнулась, словно обожглась.

— Я не знаю, — её глаза расширились от страха. — Я не знаю, откуда это...

В этот момент осколок в моём кармане нагрелся сильнее, а кристалл Инверсии стал ледяным — до боли. Противоположные температуры создавали странное ощущение, словно моё тело пытались разорвать на части.

TX-? внезапно активировал тревожный протокол:

[TM-?.SYNC/WARNING]: Критическое нарушение протоколов.

[TM-?.SYNC/DEFENSE]: Активация аварийной защиты.

[TM-?.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Внешнее вмешательство обнаружено. Источник: [?.EFA/Неизвестный].

Эфа протянула руку к моей груди — туда, где висел медальон.

— Позволь мне помочь, — произнесла она дрожащим голосом. — Что-то не так с твоим имплантом.

Её пальцы почти коснулись медальона, и в этот момент произошло нечто необъяснимое. TX-? внезапно замолчал — полностью, абсолютно. Никаких предупреждений, никаких данных, никаких потоков сознания. Тишина, которой я не испытывал с момента имплантации.

И в этой тишине я услышал голос — не через медальон, не в своей голове, а словно из воздуха вокруг нас. Детский, но странно взрослый одновременно. В момент, когда он зазвучал, хаотичные вихри шторма на мгновение замерли, выстраиваясь в упорядоченные геометрические узоры — как будто сам эфир структурировался под воздействием этого голоса, создавая островок невозможной стабильности.

— Папа, ты не тот, кем был. Но я всё ещё помню тебя.

Эфа отшатнулась, как от удара. Её глаза распахнулись от шока, а золотистая нить между нами внезапно натянулась до звона.

— Этого не должно быть, — прошептала она. — Он не может...

Пространство вокруг нас начало расщепляться. Трещины возникали в воздухе, в земле, в самой ткани реальности. Цвета смешивались в безумном хороводе, а звуки искажались до неузнаваемости.

Медальон на моей груди засиял нестерпимо ярким светом, прожигая рубашку. Я чувствовал, как он вибрирует с такой силой, словно вот-вот разлетится на части.