На стенах висели диаграммы и графики, демонстрирующие финансовые результаты последних трех месяцев. Цифры впечатляли даже меня, человека, много повидавшего.

Дверь открылась, и вошел Альберт Кляйн, финансовый гений Мэддена. Невысокий полноватый мужчина с залысинами и вечно встревоженным взглядом за стеклами круглых очков в тонкой металлической оправе. В руках он держал потертый кожаный портфель, с которым никогда не расставался.

— Доброе утро, мистер Стерлинг, — произнес он, доставая из портфеля стопку бумаг. — Отчеты за последнюю неделю. И реакция наших, э-э, инвесторов.

— Садитесь, Кляйн, — я указал на кресло перед столом. — Мы уже можем подвести итоги первых трех месяцев нашего сотрудничества?

Кляйн раскрыл бухгалтерскую книгу в черном кожаном переплете:

— Я бы назвал результаты выдающимися. Начальный капитал в десять миллионов долларов вырос до пятнадцати с половиной. Пятьдесят пять процентов прибыли за квартал — это… — он снял очки и протер их платком, — это феноменально даже по меркам нынешнего рынка.

Я подошел к большой карте Соединенных Штатов на стене. Красными флажками отмечены наши ключевые инвестиции.

— Давайте пройдемся по основным операциям, — я указал на флажок в Западной Пенсильвании. — Участок земли вдоль будущей федеральной трассы. Приобретен за сто двадцать тысяч долларов в июне, сейчас уже стоит почти полмиллиона благодаря объявлению о государственном контракте на строительство.

— Информация от сенатора Бейкера оказалась безупречной, — кивнул Кляйн. — А ведь официальное объявление было только на прошлой неделе.

— Далее, — я перевел палец на Чикаго. — Акции «National Construction». Скупали через подставные фирмы по частям, не привлекая внимания. Две недели назад профсоюз строителей объявил о поддержке их заявки на строительство нового почтамта. Контракт на три миллиона долларов, акции подскочили на тридцать семь процентов.

— И никто не связал забастовку на предприятии конкурента с нашими инвестициями, — Кляйн позволил себе редкую улыбку. — Гений чистой работы.

О’Мэлли покачал головой:

— А ведь все было на виду. Даже в газетах писали о странном совпадении.

— Писали, но никто не придал значения, — отметил я. — Важнее другое: наша самая прибыльная операция состоялась в Детройте.

Я подошел к отдельной доске с графиками, показывающими движение акций «Detroit Steel Machinery».

— Компания получила эксклюзивный контракт на поставку оборудования для автосборочных линий Ford. Информация пришла от профсоюза докеров, разгружавших экспериментальные машины два месяца назад. Мы инвестировали миллион через шесть разных брокерских контор и учетверили вложения.

Кляйн сделал отметку в бухгалтерской книге:

— Мистер Мэдден был особенно доволен этой операцией. Хотя мистер Лучиано настаивает на увеличении доли в таких сделках.

— Это создает проблему, — я вернулся к столу и взял отчеты по ликвидности. — Деньги поступают быстрее, чем мы можем их безопасно инвестировать. Последний транш от Чикаго — два миллиона наличными. Нам приходится дробить суммы между дюжиной банков.

— Не самая плохая проблема, — заметил О’Мэлли, складывая газету.

— В обычное время — да. Но сейчас это риск, — я понизил голос. — Мы движемся по двойному пути. Для семей мы демонстрируем впечатляющий рост, используя маржинальную торговлю и рисковые операции. Но одновременно я перемещаю часть капитала в более безопасные активы.

Кляйн нервно поправил очки:

— Защита от того самого события, о котором вы предупреждали?

— Именно. Мы создали резервы в швейцарских банках на сумму около трех миллионов. Вложили два миллиона в физическое золото. Скупили земельные участки под прокладку будущих дорог еще на полтора миллиона.

Я разложил перед Кляйном схему движения капиталов:

— Все это выглядит как обычная диверсификация. Но на самом деле это наш страховой полис.

— А что с остальными активами? — Кляйн изучал диаграмму. — Судя по всему, около семи миллионов остаются в высокорисковых вложениях.

— Этого не избежать, — я покачал головой. — Нам нужно показывать семьям впечатляющую прибыль. Но есть еще один момент, который меня беспокоит. Марранцано и его люди отказываются вкладывать в общий фонд.

— Они с самого начала были против объединения, — Кляйн закрыл свою книгу. — Но дело не только в этом. Марранцано нарушает соглашения, принятые на конференции. Это может иметь неприятные последствия.

За этими словами скрывалась угроза новой гангстерской войны. Я знал из истории, что Кастелламмарская война начнется в 1930 году, если только мое вмешательство не изменило ход событий.

— Как долго мы сможем поддерживать такую доходность? — спросил Кляйн, возвращаясь к финансовым вопросам.