— Плохие новости?

— Деловой звонок, — ответил я, стараясь говорить спокойно. — Срочная встреча на завтра.

— В три часа ночи? — она скептически подняла бровь. — Должно быть, что-то действительно важное.

— Биржевые операции не всегда ограничиваются рабочими часами, — я помог ей застегнуть длинный ряд пуговиц на спине платья.

— Это как-то связано с тем, что мы обсуждали? С Continental Trust?

— Возможно, — уклончиво ответил я. — Узнаю утром.

Элизабет повернулась ко мне, внимательно изучая мое лицо:

— Ты выглядишь встревоженным. Сильнее, чем должен быть из-за простого делового звонка.

— У меня сейчас много причин для беспокойства, — я коснулся ее щеки. — Ты — одна из них.

— Это звучит не очень лестно, — она улыбнулась, но в глазах сохранялась настороженность.

— Я беспокоюсь о тебе, не из-за тебя, — я притянул ее ближе. — Пообещай, что не будешь делать резких движений в отношении Continental Trust, пока мы не поговорим снова.

— Я же сказала, что даю тебе два месяца, — она накинула на плечи шаль из тонкой шерсти. — Но в обмен жду от тебя полной информации.

— Как только узнаю что-то конкретное, ты будешь первой, — обещал я, хотя и не был уверен, что смогу сдержать это обещание.

— И не думай, что эта ночь позволяет тебе манипулировать мной, — добавила она, надевая шляпку. — Я все еще журналист. И у меня все еще есть принципы.

— Я бы никогда не посмел думать иначе, — я поцеловал ее в лоб. — Мой водитель отвезет тебя домой.

— Не нужно, — она покачала головой. — Я вызову такси. Меньше следов нашей встречи.

— Как скажешь, — я не стал настаивать, понимая ее осторожность.

Когда мы прощались у двери, Элизабет внезапно обняла меня с неожиданной силой:

— Будь осторожен, Уильям. Что бы ни случилось завтра, просто будь осторожен.

Ее интуиция журналиста явно подсказывала ей, что ночной звонок представлял большую опасность, чем я готов был признать.

Я наблюдал, как она садится в такси, махнув рукой на прощание. Тревога не покидала меня. Что такого срочного могло заставить Мэддена вызвать меня на встречу? Обычно наши контакты тщательно спланированы, с соблюдением всех мер предосторожности.

Вернувшись в библиотеку, я налил себе еще бренди и подошел к окну. Ночной Нью-Йорк сиял огнями. Тикерная лента в моем кабинете молчала до утра, а потом снова начнет выстукивать рекордные котировки. Каждый пункт приближал рынок к краю пропасти.

Я отпил бренди, наслаждаясь его теплом в груди. Мои мысли метались между предстоящей встречей с Мэдденом и только что проведенной ночью с Элизабет. Обе ситуации содержали риск, хотя и разного рода. Обе требовали всей моей выдержки и мастерства маневрирования.

Звонок в такой час мог означать только одно: произошло нечто, что угрожало моим планам по подготовке к краху. Возможно, кто-то из конкурирующих группировок решил, что избранный консультант синдиката слишком много знает.

Я посмотрел на часы. Четыре утра. До рассвета оставалось менее двух часов. Времени достаточно только на то, чтобы принять душ, переодеться и доехать до офиса.

Если предчувствие меня не обманывало, наступающий день мог стать поворотным не только для моих планов, но и для всей подготовки к грядущему краху.

Утренний свет заливал просторный офис на Парк-авеню, где под вывеской «American Prosperity Investment Trust» скрывалась финансовая штаб-квартира Национального преступного синдиката. Я стоял у огромного окна, наблюдая за потоком автомобилей и пешеходов на улице.

Даже на таком расстоянии было заметно нетерпение в походке брокеров, спешащих на Уолл-стрит. Биржа била новые рекорды почти каждый день.

Никто из них не подозревал, что всего в нескольких кварталах, за фасадом уважаемой инвестиционной компании, я управлял капиталами людей, чьи имена вызывали трепет даже у самых отъявленных головорезов.

— Кляйн задерживается, — сказал я, не оборачиваясь.

О’Мэлли, расположившийся в кресле у двери с газетой «New York Times», лишь хмыкнул:

— Пробки на Бродвее, босс. Строят новую линию подземки.

Я отвернулся от окна и окинул взглядом кабинет. Никто бы не заподозрил, что это сердце финансовой империи преступного мира.

Темные дубовые панели, бронзовые лампы, массивный стол из красного дерева с идеально разложенными бумагами. Типичный офис успешного финансиста. Разве что охрана внушительнее обычного, да и двойные двери со звукоизоляцией выдавали необходимость повышенной секретности.