Не говоря уже о том, что я без проблем могу воспламенить любую поверхность и любого зарвавшегося идиота безо всякой зажигалки. Да, я до сих пор ношу пистолет во внутреннем кармане куртки или пиджака, но на кой черт мне пушка, если я сам – то еще оружие?

Тем страшнее, что в один прекрасный день моя метка отпечаталась на коже Алекс. И пришло же в голову вытаскивать ее из того дома. Я рефлекторно тянусь к россыпи шрамов на лице и провожу по ним пальцами. Черт, и ведь не в первый раз за вечер.

Где-то на ее коже тоже прячутся такие. Наверняка под татуировками. Улыбка проступает на губах непроизвольно, пусть я и стираю ее уже в следующую секунду.

– Льюис был в курсе, что до этого дойдет, когда получил приглашения. У Алекс не должно остаться никаких связей с Овертауном, если она хочет разобраться с Моралесом.

– Да будто тебе есть дело до этого жирного идиота, – отмахивается Кейн. – Ты просто хочешь, чтобы она досталась тебе одному. Мог бы загипнотизировать ее, и дело с концом, умеешь же. Отправил бы под гипнозом в Овертаун, а потом заставил вернуться обратно. Вот тебе и идеальная подружка, а не припадочная алкоголичка вроде Энджи, чтоб ее отцу счастливо из Мексики летелось.

Спорить с ним бесполезно, поэтому я нехотя поднимаюсь на ноги, отряхиваю брюки от несуществующей пыли и смотрю на Кейна сверху вниз. Самодовольная ухмылка и никакого уважения. Загипнотизировать бы его самого, чтобы неповадно было, да только работы еще непочатый край, а поддерживать гипноз дорогого стоит, чувствуешь себя потом хуже, чем с самого жуткого похмелья.

За дверями уже маячат силуэты торговцев, наверняка сегодня они потребуют контакты местных меченых, а то и вовсе пожелают выйти на приют в Маленькой Гаване. При таком раскладе им самим придется выйти в окно, а это их наверняка не устроит. Я криво ухмыляюсь.

– Давай еще раз: не лезь не в свое дело, – говорю я на удивление спокойно и киваю на дверь. – А теперь бери себя в руки, натягивай маску информатора и иди займись если не Энджи, так хотя бы Алекс и Льюисом. Ни одна шавка Моралеса не должна помешать им добраться до Овертауна.

– Теперь я у тебя мальчик на побегушках?

– Не выводи меня из себя, Кейн, – произношу я куда серьезнее. – Ты информатор, вот иди и проинформируй Моралеса о том, что если он протянет лапы к моим людям, то я их ему отрублю и сожру на завтрак. Не подавлюсь даже.

И на этот раз Кейн поднимается с кресла, поднимает руки в примирительном жесте и послушно шагает к дверям. Мы знакомы так давно, что он прекрасно чувствует, когда можно поиграть в наглого дружка босса, а когда стоит закрыть рот и делать что сказано. Как бы ни выпендривался, помирать Кейн не хочет. Только он один и знает, каким вспыльчивым я бываю временами – мне ничего не стоит взмахнуть руками, как он выразился, и кого-нибудь сжечь. Или застрелить заигравшегося клиента.

Разговор со мной всегда короткий, если проходит не на моих условиях.

– Но ты все-таки подумай о том, что я сказал. Ты никогда так ни на кого не смотрел, Грегор, – говорит Ксандер напоследок, а потом открывает двери перед торговцами, пропуская их внутрь. – Проходите, ребята, желаю удачи. До встречи, босс!

Думать о сказанном я не собираюсь. У меня впереди длинный вечер, не говоря уже о завтрашнем дне: несколько встреч с контрабандистами, долгий разговор с Моралесом и еще более долгий – со старым Гарольдом. Слухи по Майами разносятся быстро, и уже завтра-послезавтра придется назначить пару незапланированных встреч, чтобы угомонить сразу две местные банды.

Еще не хватало, чтобы Отбросы развязали войну с ребятами Гарольда из-за Алекс. Она, в конце концов, никогда не принадлежала никому из них. Алекс Нотт принадлежит мне с того самого момента, как я вытащил ее из пожара. С того самого момента, как непроизвольно подарил ей частичку себя и превратил в меченую. И мне очень повезло, что к двадцати годам девчонка не сообразила, как пользоваться своими способностями.

Иначе в этом городе появился бы новый серьезный игрок.

И я бы до нее уже не дотянулся.

«Сады Эдема» не имеют ничего общего с настоящим райским садом – это отвратительное, гиблое место, и не стоило мне сюда соваться. На что я рассчитывала? Что Змей погладит меня по головке и скажет, какая я молодец, раз решила перейти дорогу одной из крупных группировок города? Да по одним только серым глазам было видно, что Змей таких, как я, жрет на завтрак и не давится. Плевать ему на людей, какими бы они там ни были.

Голос его до сих пор звучит в голове, как дурацкая популярная песня – повторяется и не желает свалить куда-нибудь. Низкий, шелестящий, вкрадчивый. Отправил меня в Овертаун вещи собирать. Босс нашелся, надо же.