И ведь он прав. В горле пересохло, хочется встать и свалить куда подальше, пусть даже прямиком в пентхаус Бакстера в Коконат-Гроув, лишь бы не слышать, что еще скажет Змей. Ничего хорошего, и в этом я уверена на все сто процентов.

В душе уже пробиваются первые ростки сомнений. Терри и правда разобрался со всем слишком быстро, будто с самого начала знал, где искать. Однако переживать уже слишком поздно. Я сама сунула голову в пасть огромного питона и теперь остается лишь надеяться, что он не решит проглотить меня целиком.

– Нет, – только и говорю я.

– Льюис расплатился тобой, Алекс. Пару лет назад ему нужны были знания и связи, и он все это получил. Каждая собака в Овертауне знает, на что способен Терри Льюис, и кто только ни желает переманить его на свою сторону – от парней из Овертауна до Отбросов из Либерти-Сити.

Но он работал на меня, пока не решил, что пора отправляться в свободное плавание. А мне… – Змей поднимается с кресла и в пару широких шагов преодолевает разделяющее нас расстояние. Нависает надо мной, как настоящий хищник, и проводит длинными горячими пальцами по витиеватым линиям у меня на правом запястье. – Мне нужна твоя метка, Алекс.

Кожу в месте прикосновения обжигает огнем, но отдернуть руку я не могу. Смотрю на Змея как завороженная, а его слова эхом отдаются в сознании: ему нужна моя метка. Моя бесполезная, глупая метка.

И Терри продал меня этому человеку, как дорогую безделушку. Терри, который столько болтал об опасности, переживал, что то же самое сотворит со мной Бакстер, как только узнает, что я меченая. И что в итоге? Уж лучше бы меня увез на аукцион и втюхал какому-нибудь богачу этот ублюдок, чем лучший друг.

Единственный друг.

– Не мог он так поступить, – произношу я медленно, с паузами. – Мы же… Я…

Слова так и застревают в глотке. Губы подрагивают, а к глазам подступают непрошеные слезы, но я держусь из последних сил. Расплакаться в кабинете такой пафосной шишки – еще чего не хватало. Я прихватываю нижнюю губу до крови, до побелевших костяшек сжимаю пальцами подлокотники кресла и даже смело смотрю прямо в глаза Змею.

– Но поступил, – говорит тот тихо и смахивает слезинку с моей щеки. Пальцы у него охренеть какие горячие. – Не переживай, продавать тебя как меченую мальчишка не собирался. Просто совместил приятное с полезным.

– Приятное? Продать меня какому-то мужику то ли как шлюху, то ли как детектор аур – это приятное?! – срываюсь я и все-таки пытаюсь вскочить с кресла. Змей крепко хватает меня за плечи, не позволяя сдвинуться с места. – Пусти меня! Я не трусиха, убегать не собираюсь – знаю, что будет только хуже. Но уж лучше пристрели меня сразу, от моей метки толку никакого.

И я предпочту сдохнуть от руки красавчика в шрамах, которого знает весь город, чем от руки такого ублюдка, как Бакстер. Десятку ставлю, ты тоже много кому жизнь испортил, но разницы-то? Мне ты ничего не сделал, так что уж лучше ты.

Змей несколько секунд снисходительно смотрит на меня, а потом и впрямь отпускает. Отступает на пару шагов в сторону и криво улыбается, будто я сказала что-то веселое. Наверное, удовольствие получает, когда потенциальные должники устраивают из сделки представление.

А я еще и опозорилась: сначала сморозила глупость, а потом разревелась. Я спешно утираю лицо ладонью, лишь под конец вспоминая о макияже. Да что за день-то такой дерьмовый!

– Поверь мне, толк от нее будет. Но только когда ты научишься ею пользоваться, – говорит он на удивление спокойно, прежде чем закатать рукав шелковой рубашки и продемонстрировать застывший на смуглой коже узор – как раз над застежкой перчаток. Точно такой же узор, как у меня самой. – Так что подбери сопли и выброси из головы сказочки о вечной дружбе.

Страх в глазах куколки – зрелище бесценное, и я мог бы наблюдать за ней часами. Смотреть, как она сжимается в просторном кресле и стискивает пальцами лежащий на обнаженных коленях телефон, то и дело нервно сглатывая. До чего же она маленькая рядом со мной, но до чего смелая – как взъерошенный воробей, которого по ошибке облили синей краской.

Алексис Нотт. И имя у нее такое же забавное, подходящее скорее дочери богатенького папочки, чем уличной воровке. Я опускаю широкие ладони по обе стороны от нее и улыбаюсь неприлично широко – от уха до уха, как почуявший слабость добычи охотник. Бежать ей уже некуда, негде спрятаться и ни за кем не укрыться. Льюис и пальцем не посмеет пошевелить, чтобы избавить куколку от моего общества.

Да и к чему? Только со мной она будет в безопасности. Нет в Майами такого человека, который посмел бы перейти мне дорогу. В отличие от бедняжки Алекс, я прекрасно справляюсь со своей меткой, а на иной случай у меня всегда есть пистолет и пара людей в каждом неблагополучном районе. В каждой мелкой банде.

– Какого хрена? – удивленно спрашивает она, от страха хватаясь за запястье, словно метка может убежать. – Да ты горы должен сдвигать, раз от тебя поджилки трясутся даже у типов вроде Бакстера.