Однако К’ирсан собрал здесь всех не ради дискуссий и, проигнорировав возражения, сообщил:

— Решение уже принято и не обсуждается. Я слишком засиделся на одном месте, и либо взбодрюсь в путешествии, либо окончательно зачахну дома! Поэтому завязывайте со спорами и лучше подумайте, как подать моё отсутствие подданным. Если просто назначить принца Яр’мира временным правителем, то без волнений не обойтись. А если поместить в дворцовый зал проекцию Двойника, то не обойтись уже без проблем с его влиянием на простых смертных. Так что думайте, предлагайте варианты, а я вас послушаю… Иначе зачем бы мы здесь собрались, верно?!

Стоит ли говорить, что спор после таких слов не только не утих, но стал ещё более жарким и ожесточённым. Разве что теперь никто из собравшихся в открытую Кайфату не возражал, а обращался к коллегам, как будто бы рассуждая на отвлеченную тему. Дит лин Грон напирал на вялотекущую войну с Загорьем и необходимость присутствия принца на фронте — как он в таких условиях ещё и императорские обязанности-то на себя возьмёт? Яр’мир рассуждал о недружелюбии внешнего мира к «раненым героям былых войн». Калана же волновалась из-за чрезмерной тяги подданных империи к мифотворчеству, которое неизбежно станет хорошей почвой для появления всяческих проходимцев.

О том, что за прошедшие годы К’ирсан Кайфат изменился и изменился далеко не в лучшую сторону, превратившись из дерзкого искателя приключений в осторожного домоседа, что он может быть попросту не готов к путешествию, не сказал ни один, однако данная идея так и витала в воздухе.

И лишь Гхол встретил новость с нескрываемой радостью. После восстановления общения с «настоящим» К’ирсаном, он на многое теперь смотрел иначе. И там, где остальные усматривали одни лишь риски, он видел проявления воли великого Рырги. Того самого, что начал свой путь с дикаря и бесправного раба, а закончил императором и живым богом. Какой смысл обсуждать новые решения Владыки, если все прошлые оказались абсолютно верными?!

Вот он и не обсуждал, готовый выполнить любой приказ своего хозяина…

Впрочем один вопрос гоблин всё же задал.

— А кого ты с собой возьмёшь, Владыка? Ведь не один же поедешь…

И тем самым поставил остальных в тупик. Об этом как-то никто не подумал, и теперь все принялись лихорадочно перебирать возможные кандидатуры. Раз уж доводы их Владыка не слышит, так может против правильно подобранных помощников не станет возражать, верно?

Однако и здесь К’ирсан не оставил места для особых обсуждений. Потому как он уже точно знал кто же те счастливчики, что отправятся в путешествие вместе с их императором, и после столь прямолинейного вопроса мог лишь с готовностью озвучить их имена.

— Со мной поедут двое — ты, Гхол, и Храбр. Они единственные, у кого нет неотложных дел дома, а значит и их отсутствие никаких планов не нарушит, — сообщил он максимально небрежным тоном, тем не менее подмечая реакции собравшихся.

Увы, никто никаких резких телодвижений после услышанного не сделал. Даже Яр’мир, для которого Храбр Загорский давно уже стал то ли ближайшим сподвижником, то ли другом-советником, даже он данную новость никак не прокомментировал. Покосился разве что на улыбающегося во всю зубастую пасть Гхола — зеленокожий шаман своего отъезда вместе с Рыргой вне всяких сомнений давно ждал, — но и тогда предпочёл смолчать. Сын вообще от перспективы стать временным правителем империи кажется особой радости не испытал. Видимо вдруг осознал, что одно дело критиковать отца за «беззубость» и совсем другое самому подставлять плечи под неподъёмный груз ответственности за целую империю. От такого подарочка пожалуй что и рыкачом взвоешь!

Единственное, что сделал принц, так это по завершении совета — когда были утверждены основные меры по сохранению стабильности империи в период отсутствия Владыки — он задержался в зале и напрямую спросил:

— А всё-таки… Почему Грольд и почему сейчас?

Причём нормально спросил, без привычного гонора и раздражения. А потому и ответ получил тоже нормальный — честный и прямой.

— Имел секретный разговор с нашими Длинноухими соседями. И по его итогам решил проверить кое-какие свои старые идеи…

— С тобой связывались Светорождённые?! — сдавленно охнул Яр’мир, прекрасно осознавая фундаментальность данной новости.

— Именно, — кивнул Кайфат. — Плели кружева обещаний, намекали на угрозы со стороны всяких разных недругов и обещали продолжать сохранять наш «немир».

— И ты поверил? — вскинул брови принц, давно уже мечтающий о маленькой победоносной войне с Длинноухими.

— Нет, разумеется, — дёрнул уголком рта К’ирсан. — Но как уже сказал желание проверить кое-какие мысли всё-таки возникло. — И, предвосхищая следующий вопрос, добавил: — В Гамзаре. Пройдусь, так сказать, по местам былой славы…

— Это всё, что ты мне скажешь?! — прищурился Яр’мир, вновь гневно раздувая ноздри.

— Пока да, сын. Пока, да… — медленно покачал головой К’ирсан и с невесёлой усмешкой проводил взглядом кинувшегося прочь из зала взбешённого наследника.

Который вдруг выяснил, что он может быть сколько угодно временным правителем империи Сардуор, однако допуска к тайнам своего отца всё равно не получит. Разумеется это не могло не бесить. Однако и для игры в открытую время тоже не наступило.

И Кайфат, несмотря на разумность своих решений всё равно страшно расстроенный, направился из зала Совета в отведённые под рабочий кабинет императора покои. Впереди его ждала ещё одна беседа, на сей раз потребующая значительно большей откровенности, чем даже общение с сыном. Ему предстоял разговор с гоблином…